Черноземье 3
Шрифт:
Военным я нестерпимо мозолю глаза своими победами почти без потери личного состава, которых они не могли добиться много лет. И этим явно задеваю самолюбие начальства Гвардии, раздавая в виде трофеев огромные деньги ее личному составу.
Приобретаю так называемую дешевую популярность. Не такую уж и дешевую на самом деле.
Страже тоже дорогу сильно перешел, и только Гильдия, которая снова не имеет представителей в Совете, так же не имеет ко мне никаких претензий, а, совсем наоборот, готова поддерживать меня во всех начинаниях.
Но голоса она не имеет
Съели все же другие воинские подразделения выскочек и наглецов, как я и предполагал, пользуясь своей постоянной приближенностью к власти.
Но чтобы Совет Капитанов настолько пошел на поводу у явных в военном плане ничтожеств и интриганов?
Да, думаю, что хозяева моей будущей мастерской тоже очень сильно руку к такому отстраненному в моем отношении поведению Совета приложили. Безо всякого сомнения, они хорошо понимают, что скоро количество моего влияния и совершенных дел во славу города перейдет в качество и тогда их самих неминуемо ждет судьба сыновей Капитана Кройнца.
Или даже славного лейтенанта Шмидта.
Будут пинками выгнаны из мастерских и хорошо, если просто переживут такой момент живыми, на невредимость я бы не стал рассчитывать. Есть большое желание переломать им ноги и засунуть туда, куда Макар телят не гонял.
Как раз после того случая они приготовились и за время моего отсутствия договорились со всеми остальными членами Совета.
Это я хорошо почувствовал по негативному поведению прежде нейтральных членов Совета и неприкрытому злорадству откровенных недоброжелателей. Достигли они какого-то консенсуса между собой и даже Крома убедили не вмешиваться, судя по его совсем отстраненному отношению.
Даже не меня, ответственного за поход на Север, опросили про его итоги, а всего-навсего Торка, моего подчиненного, и сделали вид, что оно так и надо.
Когда над городом нависла реальная угроза захвата и разорения?
Само Черноземье уже считай захвачено и разорено, насчет этого у меня никаких иллюзий нет. Если только не я буду командовать обороной. Но пока точно не я, до тех пор, когда разбитые остатки Гвардии не прибегут в город, спасаясь от беспощадной погони.
Этого даже я не ожидал вообще. И куда Кром смотрит?
Как-то и его придавили все подельники и друзья детства, упросили не вмешиваться и не привлекать меня к военным делам? Подошли сплоченной группой и попросили отвернуться на время.
Даже и не представляю, насколько все запущено, если прежняя жизнь летит под откос, а они только о своих мутных делах и грязных делишках думают и еще о том, как бы не дать новичку в Совете больше прославиться.
Они же откровенные дебилы, если рассчитывают как-то договориться со степняками!
Ну, сам город даже одно ополчение может очень долго оборонять. Если припасов хватит.
А их на эту сотню тысяч старых и новых жителей точно на длительный срок не хватит,
И эти придурки всерьез рассчитывают дать бой тысячам степной конницы в чистом поле?
Чтобы поразить их обученностью своих гвардейцев в сомкнутом строю и добиться решительной победы после одного выигранного сражения?
Сам бы не поверил, но ведь услышал своими ушами важные обещания командира Гвардии и его глуповатых сторонников.
Что Гвардия Совета всех победит однозначно, что не зря ее хорошо кормили и снаряжали городские власти, что победа неизбежна.
Это шестью сотнями против многих тысяч? Когда уже все поняли, что никакие доспехи не спасают от тяжелых стрел?
Эти дебилы собираются дать одно генеральное сражение, когда для победы каждому гвардейцу придется убить не меньше десятка врагов.
Да их всех расстреляют еще на подходе, когда еще не погибнет ни один степняк!
Но командование твердо обещает, а остальные члены Совета радостно так кивают головами в знак полного согласия.
Да они просто безнадежные идиоты! И с этим я ничего поделать не могу. Пока не могу однозначно.
Пока не пройдет череда постоянных поражений, и орда не осадит город со всех сторон.
Правда со стороны моря осадить не получится, подвоз продовольствия через ту же гавань Контрабандистов вполне возможен. Только для такого дела эти запасы еще нужно создать. Ну и народ вывозить куда-то из города тоже будет можно, когда совсем еда для бесполезных гражданских пропадет.
В общем, послушал я одно отделение Гриту и пошел домой, где у меня назначена выдача трофейных денег.
В этот раз я выкладываю перед каждым Охотником и гвардейцем одинаковые суммы по четыре золотых и обещаю еще примерно столько же после продажи подвод и лошадей.
Остальные деньги забираю себе, как командир похода, это моя доля.
Почему я так жадничаю? Потому что собираюсь на всю монету закупить продовольствия и приготовиться к осаде города.
Тут уже не до лишних сантиментов, тем более, что наш Второй поход прошел совсем быстро и почти без потерь, поэтому сильно баловать подчиненных особо не за что. Немного пострадали от рева каменного тролля и все.
Гвардейцев и на службе покормят, а мне о будущем думать нужно.
Раздав быстро деньги и дождавшись, когда счастливые гвардейцы и Охотники разбредутся из двора, я вручил Кросу и Торку двойные трофейные и наконец остался наедине со своей подругой, которую уже привела охрана из трактира.
Грита снова недовольно раздувает породистые ноздри, но прошлые года уже хорошо пообкатали неуступчивую когда-то девушку, а нежданное счастье материнства сделало определенно мягче.
Однако к деньгам и милым сердцу золотым монетам она относится требовательно, даже чересчур.
– Надеюсь, что ты не все золото раздал? – слышу я первым делом.
– Немножко нам оставил, – широко улыбаюсь я.
– А сколько это – немножко? – недоверчиво смотрит на меня подруга.
– Триста двадцать отдал, а триста восемьдесят оставил.