Чернозимье
Шрифт:
— Знаешь что… подождите-ка вы меня здесь, на перекрестке, — сказал я. — А дальше по дороге отправьте разъезд. Я же пока съезжу в эту «Туманную заводь». Кажется, мне там кое с кем нужно поговорить.
— Уверен? — переспросила Кира. — Нам нельзя задерживаться.
— Уверен, — я кивнул. — Ксай, поедешь со мной? Тебе ведь он тоже про эту корчму говорил.
Ксай кивнула.
Трактир расположился возле небольшой пристани с парой вытащенных на берег лодок, присыпанных снежными саванами. Здесь пахло
При мысли об этом я почувствовал в сердце укол разочарования. Грановский единственную надежду возлагал на то, что я найду Странников, и вот, казалось, я их нашел. Но не только ли для того, чтобы постучаться в дверь и узнать, что никого нет дома?
Мы с Максом и Ксай спешились чуть поодаль, и к самому трактиру подошли почти что крадучись и держа оружие наготове. Предосторожность, однако, была, похоже, излишней: изба выглядела пустой, несколько забранных тусклым пузырем окон смотрели на мир подслеповато и равнодушно.
Джипа я оставил Максу, а сам медленно приблизился к дверям, сделав над собой усилие и убрав, все-таки, крикет за пояс. Ни к чему это — сразу с оружием вваливаться.
Ксай двинулась за мной следом, но я поднял руку, сделав ей знак остановиться. Изнутри послышался скрип половиц — кажется, кто-то там, все-таки, был. Я осторожно заглянул в тусклое окошко, но никого за ним не разглядел. Затем легонько потянул на себя дверь, и та предательски скрипнула.
— Ну, заходи, что ли, — раздался изнутри мужской голос. — Чего на пороге мнешься?
Я заглянул внутрь и обнаружил за дверью весьма уютную залу с несколькими столами, украшенную венками из засохших кленовых листьев — кажется, оставшихся здесь с осеннего праздника. Между ними висели связки сушеной рыбы и пучки полыни вперемешку с горицветом, сообщая помещению специфический аромат. К моему удивлению, здесь было довольно тепло, хоть очаг не горел.
Посреди залы стоял, сложив руки на груди, крепкий мужчина лет за пятьдесят, почти совсем седой, с пышными усами и обвисшими бульдожьими щеками. На нем был кожаный фартук, а под ним — серая холщовая рубаха с вышивкой. На поясе у здешнего хозяина висел внушительных размеров тесак — вроде бы, для рубки капусты, но кто знает…
Сперва мне показалось, что никаких посетителей в трактире нет, но затем я заметил в дальнем углу сидит какой-то молодой парень с темными волосами и аристократически бледным лицом. Одет он тоже был, как подобает местному аристократу — в меховой плащ и цветастый камзол. На меня при моем появлении он не обратил ни малейшего внимания, даже не поднял глаза от огромной кружки пива, которую держал в руках. Я, со своей стороны, решил тоже к нему не адресоваться.
— Добрый день, — произнес я, обращаясь к трактирщику. — Я пришел сюда, потому что мне сказал об этом месте один человек. Странник.
Трактирщик спокойно кивнул.
— Это понятно, — ответил
При этих словах я почувствовал, как правая ладонь, давно не напоминавшая о себе, снова заболела, как обожженная.
— И рекомендации у тебя при себе, — он удовлетворенно кивнул. — Ты от Виктора, значит, да? Что с ним? О нем давно не слышно, а дела вокруг сам видишь, какие творятся.
— А вы не знаете? — уточнил я.
— Нет, — ответил он. — Я, знаешь ли, в известном смысле, домосед, а новости до меня доходят от случая к случаю. Да ты садись — в ногах правды нет.
Сам он сел за один из столов на массивную лавку, и я последовал его примеру, расположившись напротив. И стал рассказывать о том, что произошло в пирамиде. На середине рассказа в залу бесшумно зашла Ксай, присев на скрипучий подоконник. Трактирщик ей лишь коротко кивнул.
— Да, пропал Виктор, — вздохнул он, когда я закончил свою историю на том, как оказался возле разбитой «Вестницы». — Говорил я ему: не лезь ты к этим уродам, они с огнем играют. Ничем хорошим вся эта дрянь у них не кончится. Погибнут сами — и тебя погубят. Впрочем, ладно. Чего уж теперь…
Несколько секунд мы помолчали, причем мой собеседник все это время поигрывал в руках добытым из-за пояса тесаком.
— Меня Руман зовут, — представился я. — А вас?
— Да какая разница? — спросил в ответ, пожав плечами. — Имена красивы, но бесполезны. Ну, допустим, я Андерс. Ты чего пришел-то? Просто так сюда не являются.
— А вы тоже… ну… Странник? — спросил я.
— Все мы в этом мире странники, — вздохнул Андерс.
— Тот человек… Виктор… он говорил, что его имя написано в «Туманной заводи» на стене, — произнес я. — Я хочу знать его полное имя. Мне нужно найти его, если я когда-нибудь вернусь домой.
Андерс покачал головой.
— Написано-то оно написано… — протянул он. — Но не совсем так, как ты себе это представляешь. Собственно, вот эта стена, подойди.
Никакого текста на дощатой стене действительно не было — только нарисованная углем карта полушарий. Земных. Я осторожно прикоснулся к ней кончиками пальцев, и тут же отдернул, прижав к бедру и чуть не вскрикнув от боли. Ощущение было такое, будто по ладони с силой провели теркой, однако никаких следов на ней не осталось.
— Ну, вот и все, — Андерс кивнул. — Он дал тебе половинку ключа, а теперь у тебя есть вторая, и ее у тебя никто не отнимет, даже твой этот Луциан. Если ты пришел только за этим, то можешь идти.
— Подождите, — я почувствовал, что мне нужно собраться с мыслями. — Но у меня было еще столько вопросов…
— Задавай, — кивнул Андерс. — Времени у меня полно. У тебя, я думаю, меньше, так что в твоих интересах не затягивать.
— Скажите хоть вы мне, — начал я. — Это, все-таки, симуляция или нет? Хоть кто-то, черт возьми, может мне на этот вопрос точно ответить?
— Давай так, — начал Андерс со вздохом. — Ты хочешь, чтобы я дал тебе ответ, иллюзорен ли мир вокруг тебя. Но что тебе даст мой ответ? Он ведь тоже может быть частью иллюзии. А если так, то неважно, что я тебе скажу.