Чернозимье
Шрифт:
— Брат Стефан, это же?.. — переспросил я.
— Да, — кивнула молчавшая доселе Кира. — Они сожгли его. Сейчас там подымается волна ненависти к егерям. Проповедуется, что все егеря — предатели, служат нежити, продались Тарсину. Эти люди уничтожат нас.
— Если мы не уничтожим их, да? — переспросил я. — Вот так теперь встал вопрос?
Никто мне не ответил. Мои руки все еще тряслись, а к горлу подступала тошнота от одной мысли, что пришлось пережить Степе. Хочется, верить, что это вернуло его домой. Эта мысль всегда успокаивала нас, когда кто-то из егерей погибал, вот только
— Ладно, так какие же детали задания? — спросил я.
— Занять городок Митцен, вот здесь, — указал герцог на карту с явным облегчением. — Сейчас там совсем маленький гарнизон — в основном, из бывших королевских ополченцев. Если к нему подойдет орденская армия, он сразу откроет ворота, так же, как открыл их нам. Ваша задача — предотвратить это и удержать город хотя бы неделю, пока я не разберусь с королевской армией. Или пока она сама не убежит от меня куда-нибудь на юг, оставив мне Карнару. Когда что-то из этого случится, я тут же отправлю два полка вам на выручку — этого более чем хватит, чтобы справиться с теми ошметками, что остались от орденской армии, тем более что они к тому времени будут полностью деморализованы. Итак, ваше слово?
— Я сделаю это, — произнес я. — Но только при условии, что вы дадите мне сейчас слово чести, что по взятии Карнары начнете готовить поход на север, против нежити.
— Разумеется, у вас есть мое слово, — ответил герцог с достоинством. — Мне и не останется ничего другого. По последним данным, нежить пересекла границы марки и движется на юг, вы не слышали? Весь западный берег озера Кир уже охвачен паникой, люди бегут на юг, наши разъезды то и дело натыкаются на новых и новых беженцев. Даже если бы я хотел уклониться от этого боя, то не смог бы. А я не хочу уклоняться. Обещаю вам, очень скоро настанет время, когда мы встретим врага плечом к плечу, если только…
Он сморщился и махнул рукой, сделав вид, что просто устыдился излишнего пафоса. А на самом деле просто проглотив очевидное продолжение «если только останемся живы». Или скорее даже «если только вы останетесь живы».
— В таком случае, я прямо сейчас отправляюсь набирать людей, и на рассвете мы выступаем, — произнес я, поправив кирасу, показавшуюся мне сейчас тяжелее, чем обычно.
— Я очень надеюсь, что ты вернешься, — произнесла вдруг Кира, отчего-то дрогнувшим голосом. Я попытался поймать ее взгляд, но она опустила глаза и не смотрела на меня.
И тут мне стало все понятно. Почему-то сразу подумалось, что до моего прихода у них был очень тяжелый разговор с герцогом. Что она не хотела, чтобы на это задание отправили именно меня, но потом подчинилась его воле.
Ну, разумеется, это же типичная суицидальная миссия. Оттянуть на себя превосходящие силы и дожидаться подмоги. А подмога потом — нет, нет, конечно же не то, что она не придет совсем, но просто немножко замешкается! Превратности войны, зимние дороги, нападения вражеских партизан. Всякое может случиться. Никто не будет виноват, но популярный и излишне строптивый союзник — который, вот, и теперь едва не отказался лезть черту в зубы! — исчезнет, а его дезориентированные
А еще мне отчего-то пришла в голову мысль. Вот когда-то у Брукмерского маркграфа тоже была такая же вещая провидица, которую правитель держал возле себя, и, может быть, даже любил. А потом пожаловал к нему егерь с синим камнем по имени Антон — и, видимо, маркграф увидел с его стороны какую-то угрозу своему положению, обеспеченному провидицей. И послал он егеря на такую же вот суицидальную миссию, где тот и сгинул без вести, убитый разбойниками-иеремитами, и неизвестно, не маркграфом ли подосланными. И остался от него один лишь браслет, попавший впоследствии к другому егерю с синим камнем — такому же, впрочем, дураку, угодившему в ту же ловушку.
Но и маркграф, в общем-то, тоже плохо кончил. Мне ли не знать.
Я коротко поклонился и вышел из прогретого жаровней шатра в стылую ночь, освещенную кострами обширного лагеря.
Глава 12
Городок Митцен был, в самом деле, совсем небольшой и какой-то словно прижатый к земле, низенький. Возможно, так казалось, из-за того что стоял он в живописной долине, окруженной с обеих сторон покатыми склонами.
Место было стратегически важным — запирало проход через долину наглухо, а обходной путь занял бы у орденской армии несколько дней.
В город мы въехали верхом — пехотинцев из передового полка пришлось тоже посадить на коней, хоть некоторые из них едва знали, с какой стороны у лошади голова, и ехали с трудом, уцепившись за скакунов всеми конечностями. Едва миновав ворота, кавалькада тут же направилась к низенькой белокаменной ратуше, из которой как раз выкатился колобком низкорослый толстый ополченский капитан с грандиозными усищами. Я его смутно помнил — еще совсем недавно он торжественно вручал герцогу ключи от города.
— К вашим услугам, к вашим услугам, господа, — подобострастно пробасил он. — Капитан Барриан. Какие-то приказания от его светлости?
— Да, — коротко ответил я. — Приказано готовить город к обороне от орденской армии. С этого момента город на осадном положении.
Капитан раскрыл рот, и как будто даже немного уменьшился, словно сдувшийся воздушный шарик.
— Но ведь… армия… а как же мы будем?.. — проговорил он, уставившись на меня.
— Вы — не будете, — ответил я. — По приказу его светлости я принимаю командование гарнизоном. Артиллерия имеется?
— Имеется, как же, — проговорил капитан. — На северных воротах картечница, «Трескотуха». Да на южных такая же — «Барса». Только из «Барсы», почитая уж лет десять не стреляли, так что и не знаю, в каком она состоянии.
— Проверим, — кивнул я. — Макс, пусть твои люди для надежности у пушек подежурят. Из них кто-нибудь с орудиями обращаться умеет?
Макс помотал головой.
— Откуда в заднице алмазы? — бросил он. — Если бы мы какую пушку нашли и против нежити приспособили — может, чему и научились бы. А так… Ну, так-то я могу себе артиллерийский навык качнуть, у меня в него и так десять очков вложено — еще с тех пор, как я в Кернадале на стене дежурил.