Черняев 1984
Шрифт:
Наш же Б.Н. Горбачева презирает, считает его выскочкой и полным невеждой в большой политике, «аграрным секретарем», который два раза съездил за границу и воображает, что все постиг. Это высокомерие дорого обойдется Пономареву. Тем более, что оно обращено на человека, который превосходит Пономарева по всем параметрам в десятки раз, в том числе и по уму, и по образованности, и по принципиальности, и по порядочности. И к МКД у него здравый (а не полицейско-пропагандистский, как у Б.Н.) подход. И он добьется своего, скорее всего путем устранения Пономарева. Но еще год будет потерян. Да и Международный
18 сентября 84 г.
Был на Секретариате ЦК. Слушали Леонова, первого секретаря Калининского обкома. О работе обкома в сельском хозяйстве Горбачев и все подвергли его беспощадному разносу с выводом: если так и дальше будет, придется снимать. И не только за невыполнение планов и полный завал по всем показателям, а - что особенно бросалось в глаза - за потакание фимиаму, восхвалений в свой адрес, за терпимость к подхалимству, за говорильню и показуху вместо конкретного дела, за партийную нескромность.
Макленнан с делегацией согласился приехать, хотя Черненко отказался его принимать. Оно и лучше - если от нас будет во главе Горбачев. Но суеты мне предстоит много, так как британский сектор совсем беспомощен. Не перестаю удивляться, насколько примитивны в большинстве своем наши работники, многие из которых состоят в Отделе по 25-30 лет!
Ни чувства современности, ни надлежащих знаний, ни способности подать - написать то, что знают.
20 сентября 84 г.
Видимо, произошел второй «идеологический кризис» в моей биографии. Причина - та же: я вновь оказался в положении китайца, который поверил в лозунг «пусть расцветет 100 цветов». В марте Амбарцумов принес мне статью о Ленине и кризисе 1921 года. (Я даже предложил ее назвать «Ленин в 1918 году»). Попросил порекомендовать в «Вопросы истории». Статья - блестящая, свежая, умная и вся построена на ленинских мыслях. Но в ней и намеки на кризисы в Венгрии, Чехословакии, Польше и как их по-ленински преодолевать.
Трухановский меня, конечно, послушался и дал статью в ленинский, апрельский
номер.
А в сентябре (или августе) статью прочли в Варшаве. Заинтересовались ею сначала «ревизионисты». Нашли в ней поддержку своей линии. Дошло до Ярузельского. Он тоже одобрил и разослал аннотацию по Политбюро. Потом - хвалебная рецензия в «Трибуне люду». Этого было достаточно, чтобы статью начали читать в аппарате ЦК. Не знаю уж кто первый «стукнул», скорее всего Отдел соцстран, но последовало указание Зимянина ИМЭЛ’у - дать разгромный отзыв. Было исполнено. Потом - записка отделов науки и пропаганды. И вот сегодня в папке материалов по редколлегии «Коммунист» (где я тоже состою) я получил совершенно заушательскую погромную статью Бугаева, где и Амбарцумова, и редакцию «Вопросов истории» обвиняют в извращении ленинизма и т.п.
Звоню Косолапову, говорю: бандитизм, трапезниковщина в худшем виде. Он: ничего не могу сделать, указание. Но тут же стал мне доказывать, что статья и по его мнению уязвима. Я ему: не валяйте дурака, полгода никто этого (т.е. отступлений и извращений ленинизма) не увидел, а тут вдруг. Впрочем, понимаю: нужно измордовать Амбарцумова, чтоб полякам не повадно было, вместо того, чтоб вежливо указать самим полякам, что они извращают
Отдел науки выяснял у редакции «Вопросов истории», как статья появилась. Сказали правду: рекомендовал Черняев. Так что все всё знают: только ни мне, ни Трухановскому (который мне несколько раз панически звонил) никто официально ничего не сказал.
Косолапову тоже не была известна моя роль. Все делается «анонимно». Федосеев уже поручил десяти ученым дать заключение по статье и сделать выводы.
Как бы там ни было и как бы ни относиться к заушательской похабной статье в «Коммунисте», я редакцию подвел, и Трухановского, которому вот-вот избираться в академики, - лично.
А они-то мне так во все верили, мое мнение на протяжении двадцати лет было беспрекословно авторитетным!
Словом, надо подавать в отставку из «Вопросов истории».
Вот тебе и июньский Пленум с призывами к творчеству, к смелости, к обоснованному риску, к свежести мысли, а не пережевыванию известного!
21 сентября 84 г.
Б.Н. почти без поправок отправил Горбачеву памятку для бесед с Макленнаном и Ко. Согласился в воскресенье встретить делегацию. Беспомощность Джавада и к тому же пьянство с помощью Пышкова. В чем только душа держится. Но сочувствия у меня нет: бездельники вызывают у меня отвращение, даже те, к которым в принципе питаю симпатию.
Раздражает даже не то, что приходится работать за сектор, в конце концов не так уж много на это уходит времени. Раздражает бессовестность людей, которые не стесняются получать зарплату за чужой труд - даже труд начальства.
Отредактировал и послал в «Коммунист» рецензию на «Ежегодник» под редакцией Красина, этим обзором, видимо, хотят перекрыть проблематику нашей статьи об МКД, о которой даже не напоминают авторам.
На редколлегию «Вопросов истории» не поехал, хотя Трухановский очень звал: нужен был кворум для выдвижения его в академики. После редколлегии позвонил ему и «огорчил» информацией о вчерашнем своем разговоре с Косолаповым. Он мне в свою очередь рассказал о том, как Владимиров (первый зам. Отдела науки) крыл статью Амбарцумова на брифинге в Отделе.
Сказал Трухановскому, что собираюсь подать в отставку из редколлегии («в традициях русского офицерства и английских кабинетов»). Он отговаривал, хотя - не очень, признавшись, что это поможет спастись ему самому: вся вина на меня.
Опять «по новой» начал работу над запиской с планом по МКД для Политбюро. Загладин продолжает сачковать, занимается своими статьями, выступлениями в разных аудиториях, а также приемом делегаций.
Арбатов сообщил, что в разговоре с Горбачевым тот назвал меня «одним умным человеком в Международном отделе». Приятно слышать.
Закончил читать «Камо, напомните мне» Зубарева. Большая, настоящая литература. «Камо» заставляет задуматься о бессмысленности жить по совести. разве что, чтоб потом про тебя написали документальный роман.
23 сентября 84 г.
Утром ездил на дачу. Наслаждался общением с природой, а вечером забежал в музей Пушкина. Но убедился, что с плохим настроением лучше этого не делать. Однако за 45 минут испытал то же самое, что от сегодняшнего буйства осенних красок, - тоску по простой, настоящей жизни.