Черные ангелы
Шрифт:
— Что слышно в городе?
— Ничего… Забыл, мы летим в Севастополь?
— Ах… да… — вспомнил я, испытывая страшную слабость. — Но тогда чепуха какая-то.
— А это ты видел! — Леха гордо швырнул на стол пачку денег. — Главный расщедрился.
Деньги были серьезным аргументом в пользу реальности, потому что даже в моих снах главный ни разу не платил нам таких денег.
— А откуда у тебя мои ключи? — я предпочел сесть на диван.
— Ты же мне сам их вчера дал, — удивился Леха.
У меня отлегло с души. Все становилось на свои места. Однако если мы летим сегодня, то,
— А что сказал Алфен?
— Он ее бросил.
— Кого? — удивился я.
— Таню Малыш, — скромного пояснил он, глядя в пол.
Так, хоть одна хорошая новость — Таня Малыш жива! Это надо было отпраздновать. Я направился к холодильнику.
Что еще произошло, пока я отсутствовал? Леха не хотел, чтобы мы вспоминали о Тане Малыш. Вообще, похоже, он стал праведником, и консьержка не должна знать о его похождениях. Хорошо. Пусть все валит на друга.
— А?.. — я хотел спросить о Лавровой, но вовремя прикусил язык.
Вдруг она в соседней комнате? А на Леху нельзя положиться. Я потащился проверять. Но ее, конечно, след простыл. Закон не знаю, какой подлости. Мне так хотелось ее увидеть, обнять, прижаться. Следовательно, я один такой чокнутый, а Леха ничего не помнит. А что помню я? Я помню, что мы тащили астронома и рассуждали о вторжении таинственных астросов, которых никто никогда не видел. Так, значит, дело в этом. Значит, меня выбросило неизвестно куда и Леха несет какую-то ахинею о женитьбе. Значит, в настоящем происходят совсем другие события, а здесь одни видимость. Но где настоящее, а где ненастоящее, я определить не мог. Это было выше моих сил.
— Знаешь что, — сказал я, — позвони Алфену. Пусть вместо меня, полетит Лука, что-то я себя неважно чувствую.
— Ну ты даешь! — удивленно посмотрел он на меня, — совсем чокнулся? Лука на Марсе в командировке…
— Давно? — спросил я, почему-то ничему не удивляясь.
— Три месяца. Ты что? — воскликнул он. — Мы же с тобой вчера мало выпили.
— Как это ему удалось?
— Алфен получил большую субсидию, и у него роман с его рыжей женой.
— Понятно, — сказал я, — это я помню.
Вдруг меня посетила дикая мысль: у власти черные ангелы или хлысты. Откуда же еще субсидии? А сам я давно перекодирован. Я действительно чувствовал себя паршиво: болела голова, и звенело в ушах. Тогда я решил взглянуть на себя в зеркало и заглянул в кухню, где в мойке обнаружил объеденный кусок мыла. Так, значит, пока я отсутствовал в этом измерении, здесь все-таки происходило что-то странное.
Навстречу мне, потягиваясь, вышел Росс. А из зеркала на меня глянуло совершенно нормальное лицо — без синяков и шрамов, правда, под глазами — тени.
Меня мучила страшная жажда. Направляясь на кухню, я заглянул в комнату. Леха возился со своей любимой 'мамией'. Он был сама безмятежность. На его круглом лице светилась обычная идиотская улыбка. Я открыл холодильник, но то ли спешил, то ли слишком резко дернул дверцу — бутылка 'мерло' упала к моим ногам и вдребезги разбилась. Брызги и осколки разлетелись во все стороны. С минуту я оторопело наблюдал, как мои изголодавшиеся муравьи бросились вылизывать красное вино. Все было кончено: это была новая реальность — не хуже и не лучше предыдущей — с перекодированным Лехой и неизвестностью за окном. Впору было бежать куда глаза глядят.
Вдруг я обнаружил, что снова открываю холодильник. Прежде чем я что-то сообразил, целехонькая 'мерло' стояла на полке в холодильнике. Но теперь я изловчился и ловко поймал ее до того, как она ударилась о пол, чтобы разлететься на тысячи осколков и залить мою кухню. От этих усилий я едва не задохнулся и присел на пол. Сердце билось где-то в горле. Меня посетила странная идея: неужто я только что прилетел с Марса? Действительно, настали веселые времена — успевай только оглядываться. Или я один помню все временные сдвиги? Хотя почему? Ведь Леха только что намекнул на вчерашнюю пьянку, о которой я не имел малейшего понятия. Но по идее я даже воспоминаний о своих мыслях не должен был помнить. Хотя, возможно, что новая реальность заключалась именно в том, что человек помнил фрагментарно. Тогда больницы должны быть полны сумасшедших, потерявших память. Рассуждая таким образом, я вернулся в большую комнату в надежде, что вместе со сдвигом времени изменился и Леха. Но дудки — он сиял как новый пятак.
— Ну что, едем?!
Леха ловко открыл бутылку и налил вино в стаканы. Казалось, что он не заметил сдвигов времени. Что было очень и очень странно. Я почему-то старался не поворачиваться к нему спиной. Меня смущали следы зубов на мыле.
— Едем, — согласился я, выпил вино и медленно, чтобы не душила одышка, влез в армейские шорты, которых у меня прежде никогда не было и в кармане которых я обнаружил надушенный одеколоном платок — привет от Лавровой. Странно, запах меня раздражал, должно быть, из-за моей слабости. Значит, это она купила мне новые штаны. Неужели, она тоже стала хлыстом? Мне даже не хотелось об этом думать.
Моя сумка с вещами стояла в прихожей. Я натянул свежую майку и вышел в коридор, распространяя запах одеколона, потом вернулся, взял из тумбочки револьвер и засунул его за спину под ремень, а сверху закрыл майкой — так на всякий случай. В барабане оставалось еще четыре патрона. Кто знает, что сейчас делается в городе. Я совершенно не хотел быть перекодированным помимо воли — лучше застрелиться.
— Совсем забыл, — сказал Леха, когда я захлопнул дверь, — вот тебе новый пропуск на две недели.