Черные банкиры
Шрифт:
На Москву опускался ранний декабрьский сумрак. Метель утихла, улеглась.
Турецкий и Грязнов медленно ехали в институт Склифосовского, чтобы допросить Заметалина. Снегу насыпало много, убирать не успевали.
– Слава, я тебе не успел сказать, что два кавказца засветились и в других местах. Они навестили Геранина, после чего его состояние крайне ухудшилось. А потом снова двое кавказцев увезли главного бухгалтера Северобанка. Поскольку Долгалев сотрудничал с этим банком, думаю, что у кавказцев здесь какой-то сугубо денежный интерес. Неспроста же они так озверели, –
– А помнишь те первые заявки? Убийство кавказцем двух охранников. Потом взрыв машины Геранина. Тоже старушка что-то подобное видела. Скорее всего, это звенья одной цепи.
– И фоторобот твоего дружка Рустама Такоева? – засмеялся Турецкий. – Ты хочешь сказать, что это он причастен ко всем этим делам?
– Я и не сомневаюсь. Вопрос в другом: что в данном случае ими движет? Жажда мести или жажда справедливости?
– Я чувствую, Славка, что в тебе сейчас говорит только одна жажда – ревность.
– Какие бы чувства во мне ни говорили, но голову я все же не теряю! Хотя горько, конечно, оттого, что приближается Новый год, а я опять буду один. Мы с Тамарой мечтали отпраздновать его знаешь где?
– Откуда мне знать?
– В Африке. Она хотела там спрятаться от зимы.
– Значит, не судьба. Что поделаешь? Знаешь мой любимый анекдот?
– Разве у тебя только один – любимый?
– Не один, но ты послушай. Его как-то раз Юрий Никулин рассказал. Из Питера в Москву, навстречу друг другу, вышли два скорых поезда и со страшной силой понеслись по одной линии… И не встретились. Не судьба.
– Это все философия, – даже не улыбнулся Грязнов.
– Почему бы тебе не встретить Новый год с нами? Посидим в семейном кругу, поговорим. Что мне одному с двумя женщинами делать?
– Спасибо, подумаю. А до Нового года надо еще дожить.
– Доживем! Не умирать же! Жизнь прекрасна и удивительна, несмотря на то что все нам постоянно стараются ее испортить. Вот и приехали. Выметаемся.
После недолгой, но убедительной беседы с лечащим врачом их пропустили к Заметалину. У того было белое, словно бескровное, лицо. Больной дремал. Услышав шаги, вздрогнул, открыл глаза.
– Здравствуйте, Заметалин, – сказал Турецкий. – Вот приехали вас проведать. Как вы себя чувствуете?
– Ничего, говорят, рана не тяжелая. Почистили при местной анестезии. Авось выживу.
– Надо жить, о чем речь! Хотелось бы выяснить, чего от вас требовали грабители?
– Я плохо понял. Долгалев мог бы объяснить. Это опять-таки было до моего прихода на фирму. Северобанку, если вам известно, поручено финансирование строительных работ в Грозном. Наш «Спектр» должен был осуществлять поставку в Чечню стройматериалов и техники. Но дело в том, что некоторыми проблемами Долгалев занимался сам, лично, не допуская к их решению даже своих ответственных сотрудников. В частности, меня. Поэтому я не могу сказать с уверенностью, насколько выполнен этот договор о поставках. Эти же орали и требовали
– Может, Долгалев уже вернул им долг? – поинтересовался Турецкий. – Или выполнил заказ, а чеченцы теперь просто «наезжают» в надежде вышибить из фирмы халяву?
– Сомневаюсь, мы, насколько я знаю, в долгах, как в шелках. А Долгалев исчез. Да и с трубами, на которые он делал ставку, ничего не вышло. Вот вы отпустили меня под подписку о невыезде, а я думаю, что мне в тюрьме было бы гораздо спокойнее.
– Вам сейчас и здесь хорошо, терпите. Долгалев в Москве. А завтра у нас будут фотороботы преступников, привезем вам на опознание.
– Привозите.
– Поправляйтесь, Заметалин. У нас еще будет время поговорить. Кстати, как Васильев?
– Подал заявление в тот же день. Больше на работу не выходил. Не знаю, чем он теперь занимается…
Турецкий и Грязнов простились с Заметалиным, вышли из клиники.
– Ты сейчас куда? – спросил Вячеслав, взглянув на часы. – Рабочий день практически кончился.
– К тебе, если не возражаешь.
– Интересно. Домой? На службу?
– Сейчас у тебя на Петровке две милые дамы и Олег составляют фотороботы кавказцев, напавших сегодня на Северобанк. Давай подскочим, посмотрим?
– Хороший ты человек, Александр Борисович, – с сарказмом заметил Грязнов. – И не надо, так все равно найдешь работу. Поедем, что остается делать…
Олег Величко принес в кабинет Грязнова два созданных нелегким совместным трудом фотопортрета.
– Значит, обе женщины видели одних и тех же людей? – спросил Турецкий, разглядывая фотографии и сравнивая их. – На, Вячеслав, взгляни, по-моему, тут есть знакомый. Как вам работалось, Олег?
– Сначала они стали спорить, у кого из кавказцев какой нос и какие брови. Тогда я позанимался с каждой в отдельности и начали составлять словесный портрет увереннее. А потом вместе довели до полного совершенства.
Грязнов взглянул на один из портретов, замер, а потом сказал на долгом выдохе:
– Значит, Рустам в Москве!
– Ты узнал его? – спросил Турецкий.
– Конечно! Это же он. Можно сравнить со старым фотороботом. – Он порылся в папке, которую вынул из ящика стола, и нашел первый фоторобот Такоева. Портреты отличались только головными уборами. На первом монтажном снимке Рустам был в вязаной шапочке, на втором – в пыжике.
– Посмотри, Олег, – призвал Грязнов на помощь Величко. – Это же одно лицо!
– Действительно, – поддержал Турецкий. – Что ж, не знаю, плохо это или хорошо, но мы, кажется, опять вышли на старые следы. Впрочем, думаю, что это к лучшему. Олег, все это немедленно размножить и раздать во все милицейские подразделения. Как обычно. А завтра с утра подъезжай к Заметалину, в Склиф, и предъяви ему. Подбери еще несколько подобных типов! Предъяви пять-шесть фотографий, как положено по УПК… Ну что ж, как говорится, всем спасибо. Славка, могу накормить тебя хорошим ужином.
– Нет, спасибо и тебе. Этот Рустам мне все настроение испортил. Поеду домой…