Черные деньги
Шрифт:
— Я знал Вирджинию в школе, — сказал Расмуссен. — Красавица. И у нее были большие способности. Она поступила в колледж шестнадцати лет. Она окончила школу на целый семестр раньше других в классе.
— Вы, кажется, о ней помните многое.
— Я когда-то ухлестывал за ней. Однажды набрался храбрости и попросил ее пойти со мной на танцы. Это было, когда я стал капитаном футбольной команды. Но она тогда дружила с Питером Джемисоном.
Тень ревности легла ему на глаза. Он поднял свою стриженую голову, будто хотел стряхнуть воспоминания.
— Забавно,
— Во всяком случае, это произошло. Я не знаю, каковы у него были первоначальные планы.
— Откуда у него сотня тысяч долларов?
— Он вложил их в форме вклада с оплатой в панамский банк «Новая Гранада». Это соответствует его утверждению, что его семейство имеет имущество в различных странах.
Расмуссен наклонился через стол, отодвинул в сторону пустую чашку локтем.
— Это соответствует особенно хорошо тому факту, что он мошенник. Масса преступных денег стекается в Панаму в связи с их банковскими законами.
— Я знаю, потому-то я и упомянул об этом. Есть и еще одно обстоятельство. Женщина, которую застрелили прошлой ночью, мать Вирджинии Фэблон, получала средства из того же банка.
— А какой доход?
— Я не знаю. Вы можете узнать детали из ее местного банка, «Национального».
— Я подтолкну это.
Он вынул новенькую записную книжечку. Пока он делал скорописью свои записи, приехал Эрик Мальковский. Он привез снимки. Я представил их друг другу. Эрик вытащил увеличенные снимки из конверта и разложил их на столе. Они были размером шесть на восемь дюймов, свежие и четкие, будто были сделаны накануне. Я мог разглядеть каждую морщину на лице Кетчела. Хоть он улыбался, можно было заметить следы болезни, скрытые этой улыбкой. Морщины вокруг рта также свидетельствовали о недомогании. У него был вид человека, который сам проложил путь себе наверх или к тому, что он считал вершиной, но не получал от этого никакого удовлетворения.
На увеличенной фотографии лицо Китти несколько изменило выражение. В нем можно было заметить легкую уверенность в себе, в том, что она из тех женщин, что способны делать кое-что получше, чем просто носить одежду. Но в той Китти, которую я видел прошлым вечером здесь, в отеле «Брейкуотер», эта уверенность, похоже, умерла и не оставила следа.
— Вы сделали хорошую работу, Эрик. Эти снимки нам здорово помогут.
— Спасибо. — Но ему чего-то еще хотелось от меня. Он перегнулся через стол и ткнул в снимок указательным пальцем. Посмотрите внимательно на человека на заднем плане, того, что держит поднос.
Почти мгновенно я понял, что он имел в виду. За широкой улыбкой и пышными усами парня, обслуживавшего автобусы, я узнал помолодевший вариант Мартеля.
— Он был простым официантом в клубе, — сказал Мальковский, — даже не официант, а состоял при автобусах. И я допускал, чтобы он измывался надо мной!
Расмуссен вежливо произнес:
— Можно мне посмотреть этот снимок?
Я передал
— Вы хотите сделать заказ? — спросила она Эрика.
— Я уже завтракал. Выпью кофе.
Я тоже заказал кофе. Официантка увидела снимок передо мной, когда наливала кофе.
— Я знаю эту девицу, — сказал она. — Она была здесь прошлой ночью.
Она изменила цвет волос, правда?
— А в какое время вчера?
— Должно быть, до семи. В семь я ухожу. Она заказала куриные сандвичи, все с белым мясом.
Она наклонилась и бесцеремонно спросила:
— Она кинозвезда или какая-то знаменитость?
— Почему вы думаете, что она кинозвезда?
— Не знаю. Она была так одета и так выглядела. Она очень симпатичная женщина. — Почему-то она была возбуждена и приглушила свой голос: Простите, я не хотела быть надоедливой.
— С этим все в порядке.
Она отошла и потом казалась несколько разочарованной. Расмуссен сказал, когда официантка не могла слышать:
— Забавно, конечно, но я также ее знаю.
— Вполне возможно, она говорит, что выросла здесь, в городе, где-то в районе железнодорожных путей.
— Ворд Расмуссен почесал свою стриженую голову:
— Я совершенно уверен, что видел ее. Как ее имя?
— Китти Гендрикс. Она жена, вернее, была женой Гарри Гендрикса, но они не живут вместе. Семь лет назад она жила с человеком, которого можно видеть здесь на снимке, — его имя Кетчел и, он, вероятно, жив до сих пор. Она накормила меня вымышленной басней о том, что была личным секретарем крупного бизнесмена, у которого Мартель похитил какие-то деньги. Но я не очень этому верю.
Вард сделал несколько пометок.
— Куда мы отправимся отсюда?
— Вы уже втянулись в это дело? Правда?
Он улыбался:
— Это лучше, чем наказывать людей за переход в неположенном месте.
Моя мечта — стать детективом. Кстати, можно я оставлю у себя экземпляр этого снимка?
— Прошу вас. Запомните, сейчас она на семь лет старше и рыжая. Поручаю вам выяснить все о ее родственниках и ее местонахождении. Она наверняка знает гораздо больше того, что рассказала мне. Она может вывести нас на Кетчела.
Он сложил снимок и сунул в записную книжку.
— Я займусь этим немедленно.
Перед уходом Вард записал адрес и телефон на листке в записной книжке. Он сказал, что живет с отцом, но скоро собирается жениться и переехать в другое место. Он дал мне вырванную страничку и вышел из кафе, заспешив куда-то еще. Парень мне очень понравился. Больше двадцати лет назад, когда я был новобранцем в отряде на Лонг-Бич, я испытывал то же, что он сейчас. Он впервые впрягся в это дело, и я надеюсь, что служебная сбруя не слишком глубоко врежется в его добропорядочность.