Черные флаги Архипелага
Шрифт:
Я вышел из кабинета и обвел тяжелым взглядом своих добрых молодцев и красных девиц.
— Сейчас, сейчас — басом пропела Шелестова — Вам всем копец настааанет!
— Ну-с, соратники и сотрудники — грозно свел брови я — Что я могу сказать вам?
— Шеф, скажите уже что-нибудь, да я пойду, а? — Юшков заерзал на стуле.
— Неужто до такой степени я тебя напугал? — проникся я.
— Чего? — не понял сначала Юшков — А, понял. Да нет конечно, мне-то чего бояться, из рядовых не разжалуют. У меня просто встреча назначена.
— Ну, ты конкретизируй —
— Вот одно слово — Заноза — Юшков возмущенно засопел — Удавлю тебя когда-нибудь!
— Слушай, я обещала стучать — я стучу — возмутилась и Шелестова — Если я этого не сделаю, Харитон Юрьевич наш любимый, может счесть меня треплом, и все мои планы, возлагаемые на него, прахом пойдут. Поэтому…
— Вот на что ты только не пойдешь ради красного словца — поморщился Самошников.
— Ради красного словца Павлик как-то сдал отца — сообщила всем Шелестова и кротко посмотрела на меня — Я же молодец?
— Не то слово — заверил ее я. — Вот только не пойму, чего мне больше хочется — то ли тебя облобызать, то ли на всякий случай придушить, во избежание.
— Мммм — Шелестова сложила губы трубочкой и прикрыла глаза.
— Шеф, а давайте я ее придержу, а вы ее за яблочко — одновременно с этим предложил Юшков, а Мариэтта с готовностью привстала.
— Вот же вы твари, а не коллеги — Шелестова открыла глаза — В один прекрасный день возьму вас всех и отравлю!
— Какой у нас славный коллектив — подала голос Таша — Сроду здесь больше ни есть, ни пить не буду.
Юшков встрепенулся при слове 'пить' и глянул на меня с видом 'Так я пошел?'.
— Ладно, борзописцы, если никому не надо оставаться и что-то доделывать, то все свободны. Как-никак пятница — сообщил я коллективу — Так сказать — все вон, я нынче добр. Но перед этим все уже подготовленные материалы для следующего номера кладем мне на стол, ну, что есть. Таша — твои по конкурсам — особенно.
— Добрейшему, добрейшему, добрейшему слава — пропела Шелестова, подхватила сумочку и через секунду ее не было. Только шлейф духов остался. Судя по всему на мой стол ей класть было особо нечего.
На самом деле поводов для особого веселья не было — до возможной пробуксовки газеты оставалось всего-ничего. Очень скоро поначалу интересный формат может приесться основной части читателей, да м новости, увы, тоже разнообразием их не балуют. Ну, пришибли где-то в районе Великой Степи очередную экзотическую тварь — так их слава богу в Файролле пруд пруди. Ну, порвал Клаторнах в своих пещерах очередной рейд — эка невидаль. Он таких рейдов каждую неделю с пяток рвет, уж очень здоровенная зверюга. Надеюсь не увидеть ее воочию, ну ее нафиг.
Кое-какое разнообразие внесли конкурсы, умничка Таша, все верно сделала, своевременно верную волну уловила, но этого мало, мало. Халява — это сильный двигатель, но на нем одном далеко не уедешь. Надо еще что-то, что-то такое необычное, новое, или наоборот, хорошо забытое старое… Да еще и это увеличение
Я достал телефон и нашел в нем номер Петровича — своего старого знакомца и интереснейшего человека.
— Але — сказал я после ответа на вызов — Это Петрович, который старый хрыч?
— А, это ты — как всегда вяло и немного сонно ответил мне Петрович (в миру его звали Вадька, и был он моим сверстником, но за неимоверную флегматичность и вальяжность он получил почетное право именоваться по отчеству) — Ты хоть ради разнообразия меня по имени иногда называй. И здоровайся.
— Да ну тебя, старый ты скунс — мы были знакомы очень много лет и это давало мне все права на фамильярность — Денежка нужна?
— Денежка? — задумался Петрович — Денежка нужна, на нее еду купить можно и много других полезных вещей. А что за денежку надо сделать?
— А что ты кроме своего ремесла вообще еще умеешь делать? — удивился я.
— Ну, не знаю — Петрович помолчал — Макароны варить умею, как-то раз бабушку через дорогу перевел. В детстве бате молоток как-то подал.
— Ишь ты — удивился я — Вот бы не подумал. Но нет — молоток мне не нужен. Мне нужен комикс.
Петрович, при всей своей флегматичности был мастером комиксов. Свои первые серии он вроде как ее в начальной школе сделал, в тетрадках для прописей. Учительница первая его умирала в них неоднократно и такими причудливыми способами, что в результате, когда тетрадь попала ей в руки (спалился маленький Вадик, сдали его однокашники) то он сразу отправился и к другой учительнице, и к детскому психологу. Да, у него уже тогда была на редкость извращенная фантазия.
— Купи — Петрович оживился — Интереснейшую серию нарисовал. Прикинь — чувак очухивается невесть где, в одних штанах и с татуировкой под мышкой. Походил туда-сюда — оказывается, он в компьютерной игре, но не из этих, с гномами и эльфами, а в эдаком постапокалепсисе, в реальной такой, с огнестрелом, без всех этих мечей и алебард. Основная завязка — он типа память потерял и себя самого ищет, ну там потом разное — бандосы, схватки, механические псы, зомби его королем выбирают, потом он крутеет по полной. Занятно в общем получилось.
— Ты точно завязал с травкой? — с подозрением спросил у Петровича я — Ну бандосы еще туда-сюда, но чтобы зомби вообще думали и тем более кого-то лидером признали — это ты, конечно, загнул.
— Ой, это комикс, не ищи в нем глубокого смысла — Петрович хихикнул — Ты же не ищешь его в тарелке с макаронами, ты их просто ешь.
— Ладно, бог с ними, с зомби — перевел тему в нужное русло я — Ты о 'Файролле' слышал?
— Конечно — с достоинством ответил Петрович — И даже играл некоторое время, и не безуспешно.