Черные гейзеры Квартерона
Шрифт:
– Ты рассказала все матери? А я отцу и брату ничего… Если попадемся, пусть она моим тоже сообщит.
– Меня вытурят из Космической академии и из общежития.
– Да перестань скулить! Остался бы дома.
– Не ссорьтесь. Повторим план.
Вера раздала каждому четыре снимка.
– А голоса? Тоже будут похожи? – Вадим смял свой снимок и сунул в карман.
– Ну, это же внушение. Значит, мозг и звук под изображение подстроит.
– А камеры? Камеру не обмануть.
Вера ткнула в плечо Кота, сидящего перед ней.
– Ты говорил, что проблем не будет.
– Я говорил,
– Всего лишь идея? – Вадим дернулся на своем сиденье.
Аэроавто резко затормозило. Со стороны Вадима отъехала дверь.
– Выходи. Я лучше один с девчонками буду, чем без конца выслушивать твое нытье. Надежнее получится.
– Я что, хуже девчонки? – взвился Вадим.
Все молчали. Вадим съежился.
– Я больше не буду, извините, ребята. Просто перенервничал немного. Так, какая, говоришь, идея?
Дверь встала на место, авто немного проехало по автостраде и взмыло вверх.
– Я просмотрел информацию по конструкции здания. Ту, что есть в свободном доступе. Начальник таможни месяц назад давал интервью умному журналу о том, что они повсюду установили нейроморфные камеры. Их, мол, трудно обмануть, не то, что обычные нейросеточные. Нейроморфные более защищены от встраивания «отравленных данных», в их ПО нельзя поместить вредоносных ботов, которые будут делать то, что нужно злоумышленнику. Бла-бла-бла.
– И что?
– Нейроморфные! – многозначительно повторил Кот. – То есть основанные на работе человеческого мозга.
– И что?
– А я – не человек.
– Ты хочешь воздействовать ультразвуком амфибии, чтобы вывести «человеческие» камеры из строя?
– На человека воздействовать запрещено. А про камеры нигде нет упоминаний о запрете.
– А мы? Я помню, как ты на Кинасе своим свистом вышиб дух из здорового бандита и его собак, – поежившись, сказал Вадим.
– Вы побудете в авто. Я все сделаю, когда рядом никого не будет, и вернусь за вами.
– Перед входом в здание тоже не забудь отключить камеры. Их там, наверное, несколько. – Вера заботливо поправила задравшийся воротник куртки Кота.
Она откинулась на сиденье и начала в который раз перебирать детали плана. Вроде все учли. Номер кабинета, где сидел дежурный и куда поступали отчеты из лабораторий после рейда, нашли. На повестке, присланной сегодня Коту, как совладельцу шаттла и участнику правонарушения, значился именно этот кабинет: триста четырнадцатый. Значит, все данные по задержанным шаттлам и космогрузовикам стекаются в компьютер в этом кабинете. Согласно повестке, Коту следовало явиться завтра в десять «для рассмотрения дела и определения наказания». Вадим повестку не получил и, наверное, поэтому психовал. Боялся, что документ уже попал в деканат. И завтра его вызовут не для «рассмотрения», а сразу для «наказания».
Триста четырнадцатый кабинет находился на третьем этаже. На плане здания друзья его нашли быстро. Туда можно было попасть на лифтах, их было четыре: два пассажирских и два грузовых, или по лестнице. Выбрали лестницу. Медленнее, зато меньше вероятность встретить кого-то из работников ночной смены, изумленных внезапным появлением в такой час четырех офицеров таможни, включая заместителя
Вера покосилась на Тмину. Как-то непривычно было, что она всегда молчит. Та смотрела в окно на проплывающий внизу ночной город. Вера не видела выражения ее лица и гадала, нравится ей здесь или нет? Наверное, ей странно. Интересно, есть ли города на Квартероне? Или там только деревни и хижины? Вера не утерпела и потрогала Тмину за руку. Та резко обернулась. Черные пряди парика взметнулись и вновь легли на плечи. Парик Тмине купили по совету мамы. А на ноги, после длительных попыток, Тмина согласилась надеть старые экспедиционные Верины мокасины. Очень легкие, разношенные и мягкие. Если бы не шесть пальцев на руках и фиолетовая склера с черной радужкой глаз, Тмину в Вериной одежде можно было издалека принять за земную девушку. Впрочем, цветные склеры и на Земле вошли в моду. Красящее вещество стоило баснословно дорого, его завозили с планеты, где жили гриподы – существа, больше похожие на птиц, – а это было на самом краю Млечного пути. Но модниц это не останавливало.
…Внушительное здание космотаможни сверху оказалось похожим на букву «Ш». К главному зданию, вытянутому вдоль аллеи с посадками вечнозеленых кустарников-буксов, светящихся ночью зелеными каплями листочков, примыкали три других здания. Они были похожи на казармы. Ровные девятиэтажные прямоугольники без архитектурных излишеств: только окна, которые в этот час ночи почти все были темными.
Аэроавто, облетев по широкой дуге владения космотаможни, приземлилось на огромной парковке в жилом квартале, метрах в пятистах от монументального забора.
– Кто-нибудь знал, что вокруг таможни есть забор?
Кот выглядел встревоженным.
– Нет, конечно.
Вера тоже расстроилась. Неприятно, когда, казалось, до мелочей продуманный план, в самом начале дает осечку.
– Что будем делать?
– Ничего не меняется. Я пойду, посмотрю, что с камерами, и поищу лазейку в заборе.
Кот выскользнул из авто и исчез в темноте.
Тмина повернулась к Вере и вопросительно изогнула бровь.
– Что она говорит?
Вадим нервно барабанил костяшками пальцев по дверце авто.
– Говорит, что ее раздражает этот стук, – Вера покосилась на руку Вадима.
– Нет, ну правда? Как ты с ней общаешься?
– Я представляю в голове, что хочу сделать. Или что должна сделать она. Хочу сказать, что это довольно трудно. Нужна привычка и…
Дверь авто со стороны водителя распахнулась.
– Никаких дыр в заборе нет, только узкие щели, – сообщил, запыхавшись, Кот, – но я нашел недалеко калитку. Камера прямо над ней. С той стороны недалеко будка, горит свет, внутри один человек. Наверное, охранник. Новый план такой. Идем вместе. Я вырубаю камеру, а вам придется потерпеть, если уши заболят. Не думаю, что нужен мощный звуковой удар. А потом… Может Тмина как-то повлиять, чтобы охранник нам открыл калитку? Тогда мы сможем пройти.