Черные хирурги
Шрифт:
Оставив машину в Стрельбищенском переулке, Гуров в мятой спецовке и с двухнедельной небритостью на лице двинулся к маленькой калитке в заборе. Сыщика очень устраивало, что Федоров похоронил своих близких в этой тихой части Ваганьковского кладбища. Мог бы, без всякого сомнения, решить вопрос и об участке в центральной, престижной части. Видать, понимал, что душевного спокойствия ему не видать, если мимо будут постоянно шествовать толпы любопытного народа в поисках могил Высоцкого, Абдулова, Вицина…
По расчетам Гурова, Федоров приедет на могилу часов в шесть. Значит, для
Гуров добросовестно собирал сухую листву, редкий мусор, не спеша мел между оградками. Наполнив мешок, клал его на тачку и вез, шаркая ногами, к мусорным контейнерам. Внимания на него никто не обращал.
Федоров в сопровождении двух охранников появился в половине пятого. Высокий, но сутулый человек остановился перед могилой. Он облокотился на оградку и долго смотрел на два мраморных памятника. Охранники деликатно отошли в сторонку, однако «рабочего» они из поля зрения не выпускали. Это был самый сложный момент. Вдруг им вздумается удалить его подальше от хозяина, чтобы не мешал скорбеть.
Гуров старался вести себя тихо и незаметно. Шебуршился между оградками, что-то поднимал, клал на тачку, тихо передвигал ее дальше. Медленное зигзагообразное передвижение никоим образом со стороны не должно наводить на мысль, что в конечном итоге оно приведет мусорщика к депутату. Эту схему Гуров спланировал заранее.
Наконец от Федорова его отделяло всего метра четыре. Охранники уже начали косо поглядывать на мужика с тачкой. Пора! Услышать, точнее, разобрать его слова они все равно не смогут.
– Вот ведь беда-то, – начал бормотать Гуров себе под нос, – все работаешь, метешь, а личной жизни никакой. Хотел давеча в Кушнаревку съездить, с любовницей встретиться, а за ней муж следит. Так и не увиделись, а она все ждет и ждет в Кушнаревке…
Боковым зрением Гуров заметил, что Федоров вскинул голову и посмотрел на него. Охранники тоже насторожились, услышав его голос. Ситуацию надо форсировать! Гуров посмотрел на депутата, и тут его как обухом по голове ударило. Да ведь это тот же тип, что проходу его жене не давал, когда она из Саратова прилетела. Фотографироваться с ней приспичило. Рок какой-то! Как начались неприятности с этого депутата и Саратова, так и продолжаются. Не мистика ли?
– Прогоните охранников, Олег Иванович, я полковник Гуров!
Депутат смотрел на кладбищенского работягу, с трудом возвращаясь в реальный мир из теней своего страдания. Гуров? Этот? Почему здесь? «В Кушнаревке», «следит»?
– Господи! Так это вы, но почему… ах, да, понимаю, – забормотал Федоров, рассеянно потирая лоб ладонью. – За мной следят.
Охранники наконец сообразили, что мужик в рабочей одежде говорит с их шефом, и ринулись пресечь его действия. К Федорову вернулись решительность
– Отойти!
Остановившиеся в нерешительности плечистые парни потоптались на месте, переглянулись и попятились назад, все еще не сводя настороженного взгляда с человека в грязной рабочей спецовке.
– Эти ребята надежные, – тихо пояснил Федоров. – Они из охранного агентства моего хорошего знакомого.
– В наше время купить можно любого, – отрезал Гуров. – Не хорошего знакомого, так его сотрудников. Слушайте и запоминайте…
Гуров говорил быстро, воспроизводя заранее составленный лаконичный текст. Он говорил, не переставая изображать уборку территории. Лишь бы этот подавленный горем человек запомнил и ничего не перепутал. Закончив говорить, Гуров сложил на тачку инструмент, мешок с собранным мусором и неторопливым шагом двинулся в сторону выхода с кладбища.
И этому зажравшемуся хамлу он должен теперь помогать… Хотя, почему ему. Федорова он использует лишь как источник информации, хотя чисто по-человечески этого человека было жаль. Гуров попытался вспомнить лицо жены Федорова, когда столкнулся с ними в Быкове. Помнится, была такая специфическая дама. С которой не стыдно и в свет выйти, и на отдых отправиться.
Гуров поморщился. «Чего это я так цинично начал соображать? Какие бы они ни были, а все же люди. И у них нормальное человеческое горе. И присягу я в свое время давал защищать любого гражданина своей страны, а не выборочно, не в зависимости от своих симпатий и антипатий. В том и смысл преступления, что оно направлено не только против конкретного лица. Любое преступление – это прежде всего явление, и явление антисоциальное. Оно уже по определению направлено против общества. Оно уже факт противоправных действий. Лучше подотри нос, – строго сказал себе Гуров, – и займись делом. Видишь, даже такие «хозяева жизни» не могут без тебя обойтись, когда прижмет. И не заместитель начальника главка ему помогает, а я. Куда вы все денетесь без полковника Гурова!»
Найдя опять душевное равновесие, Лев завел машину и двинулся в сторону места, где должна состояться наконец-то нормальная встреча.
Когда ты на шаг впереди, то у тебя есть возможность наблюдать за событиями со стороны. А со стороны все выглядело до крайности прозаично. Машина Федорова с затемненными стеклами целый час моталась по городу, выбирая очень оживленные улицы. Только плавное движение в потоке, никакой попытки избавиться от слежки, никаких резких поворотов и проскакивания перекрестков на красный свет. Самое главное – утомить и расслабить тех, кто висит на хвосте.
Наконец машина депутата свернула к Рижскому вокзалу, плавно перестроилась и углубилась в зелень переулков Марьиной рощи. Впереди показались огромные зеленые ворота складского комплекса и вереница «КамАЗов» с иногородними номерами. Вот уже третий поворот за Федоровым неотступно следовал старенький неприметный «Форд». Наконец депутатская машина притерлась к тротуару и остановилась. «Форд» поспешно остановился метрах в тридцати сзади. Обе машины замерли. Ровно через три минуты показалась патрульная машина ГИБДД. Она поравнялась со стареньким «Фордом», взяла чуть вправо, перекрыв ему дорогу. Два лейтенанта не спеша вылезали из кабины на плавящийся от жары асфальт.