Черные кипарисы

Мошковский Анатолий Иванович

— Постараюсь! — засмеялась Аня.

Потом на несколько минут все забыли про босоножки, потому что на пляж пришла Лена с отцом. Никто из ребят ничего не знал о ней, кроме имени, кроме того, что она приезжая и ежедневно, в одно и то же время приходит не на городской пляж, где под телами отдыхающих не видно гальки и море взбаламучено до дна, а сюда, неподалеку от рыбацкого причала, где малолюдно. Стройная, в синем с голубой звездой купальнике, она гнула мостик, ходила колесом, делала шпагат… И все это без малейшего напряжения, легко и плавно. Точно косточек

не было! А как она плавала! Ей было лет тринадцать, не больше. И не только их мальчишки — все лежавшие на пляже не спускали с нее глаз и слушали ее смех…

— Фейерверк! — сказал Аркаша и со знанием дела добавил: — Видно, плавать научилась раньше, чем ходить… Австралийская школа…

— Сильна! — поддержала его Аня и вздохнула. — А на лицо ведь так себе…

«Ну зачем она? — подумал Феликс. — И на лицо Лена ничего».

Потом Лена далеко уплыла с отцом. Артем громко зевнул, упер руки в бока, со скучающим видом прошелся у моря, что-то увидел в воде, нагнулся, поймал и побежал к ним, что-то держа в своих большущих, ковшом сложенных ладонях.

— Холодец, холодец! Кому холодец? — крикнул он, и тотчас Аня с Лидой с визгом вскочили со своих мест, и Артем только на полсекунды опоздал разжать ладони — тяжелое и скользкое месиво медузы шумно шлепнулось на гальку, где лежали девчонки, и разбилось на трясущиеся куски и кусочки. Брызги ее обожгли горячее от солнца плечо Феликса.

— Дуролом!

Но все-таки Артем удачливый и зоркий: он, а не кто другой, нашел в гальке несколько дней назад этот маленький серебряный кружочек, который постоянно болтается теперь на Аниной шее.

— Смотрите, что это? — подошел он в тот день к ребятам, открывая ладонь.

— Брось откуда поднял, — лениво сказал Захарка и хотел уже было ударить под руку, но блестящий кружок с ладони Артема успел перехватить Аркаша.

— Монета, — сказал он. — Древнегреческая. Тетрадрахма. С дельфином. Смотрите, выпрыгнул из воды, изогнулся над волной… Море вынесло, что ли?

— Ой, где дельфин? — всполошилась загоравшая поблизости Аня, подбежала и стала разглядывать тетрадрахму. — Какая красота! Дай мне ее, Артемочка, вечно помнить буду! Я медальон из нее сделаю, цепочка у меня уже есть!

— Нравится? Бери, — сказал Артем, и эта легкость, с которой он расстался со своей находкой, сильно уколола Феликса. — Может, тебе еще дырочку в ней проделать?

— А ты сумеешь?

— У кого ты спрашиваешь?

И пока Аркаша уговаривал Аню не портить монетку, Артем отыскал в гальке ржавый гвоздь и, приладив тонкую, как листок акации, монетку на плоском камне, пробил у ее края дырочку.

— Говорят, носить изображение дельфина — это к счастью, — сказала Лида. — И мне бы такого. — И стала ходить по пляжу, вглядываясь в гальку, и, ясное дело, ничего не нашла.

Но, конечно же, эту крошечную незаметную монетку не сравнить с золотом босоножек!

…Потом ребята оживленно болтали о последней сенсации городка — «Черных кипарисах». Так назывался фильм, который в прошлом году снимали в Скалистом и который,

судя по громадной афише на кинотеатре «Волна», должен пойти с завтрашнего дня. И все, все было бы нормально, если бы Лида не пискнула, что видела утром на рынке такие большие и свежие горные маки — ну не оторвешься! — и если бы Семка не захныкал, что пора размяться, что давно не лазили к зубцам Горы Ветров, где растут такие вот маки, и тому подобное. Феликс хотел враз оборвать этот мышиный писк, но тут к ним по гальке подползла Аня в черном в косую полоску купальнике и белой резиновой шапочке с оттиснутыми рыбками и сказала:

— А и правда… Когда лазили туда? Совсем закисли на пляже…

Артем, кажется, поймал ее взгляд, потому что длинные очки его дернулись, губы шевельнулись. Но Феликс не дал ему раскрыть рта.

— Хоть завтра.

— Честно? — острые ресницы Ани приподнялись. — А как — на автобусе или пехом?

— Хоть на личном вертолете. А я полезу на своих на двоих.

— Феля, — сказала Аня таким голосом, что он понял: нечего ему опасаться Артема. — Так завтра? Точно? Ура!

— Подумаешь, счастье! — заметил Дима, лежавший с края их компании. — Как будто ни разу не лазили… Можно даже сегодня успеть подняться, после обеда…

— Можешь лезть, тебя никто не держит! — сердито сказала Аня и вдруг осеклась и уткнула лоб в раскаленную гальку.

— И полезу, если захочу! — упрямо повторил Дима. — Думаете, без вас я никуда?

Феликс вскинул к нему голову.

— Боже упаси! Мы без тебя никуда! — глаза Феликса скользнули по мокрому пятну с прозрачными, не растаявшими еще комками на гальке. — Знаешь, кто ты? Нет? Сказать? Плюхаешься туда-сюда, отогнал бы, да противно дотронуться… Медуза!

Что уж тут было с Адъютантом — так разевал от хохота рот, чуть голова не разваливалась надвое. Да и Семка трясся, как в истерике.

Аркаша вдруг вскочил с места.

— Ну и гады вы бываете, мальчики! — крикнул он, заходил по пляжу и больше не произнес ни слова.

— Закройся, ты! — крикнул Захарка, пристроившийся возле локтя Феликса, и Феликс сильно поддел его этим же самым локтем.

Дима молчал. Он весь как-то съежился маленьким комочком и замер.

— Хватит вам! — крикнула Аня. — Еще слово — и я уйду.

— Есть «хватит»! — устало сказал Феликс, встал и с разбегу, руками вперед, красиво — он это чувствовал — прыгнул под набежавший вал огромного сверкающего моря.

Глава 4

МАЛЬЧИШКА С ЗЕЛЕНЫМ КОЗЫРЬКОМ

— Следующий! — Артем стукнул ракеткой о край стола.

Феликс поднял голову. К нему шла Аня. Расстроенная и сердитая. Ее босоножки, попадая в лучи света, ярко вспыхивали — то одна, то другая, даже глазам больно… Ни на кого не смотрит. Бинт на ноге развязался, и грязный конец его волочится по земле. Села на кончик скамьи и повернулась ко всем, в том числе и к Феликсу, спиной. Жалость уколола его сердце. А девчонки на балконах захлебывались от счастья: