Черные монахи пламени
Шрифт:
Конфликтующие правительства, внезапно притихшие из-за оскорбительного возмущения собственных народов, снарядили флоты. Столетние враги неожиданно заговорили о мире и объединились под единым зеленым знаменем Земли.
Надеяться на то, что эта идиллия продлится долго, было бы рискованно. Но пока она сохранялась, люди не знали поражений. Один флот находился всего в двух парсеках от самой Веги, другой захватил Луну и парил в одной световой секунде над Землей, на которой оборванные повстанцы Тимбелла продолжали упорно сопротивляться.
Филипп
— По вашему лицу можно читать, — заметил Санат.
— Похоже, все бесполезно, — кивнул Смит.
Санат опять повернулся к иллюминатору.
— Вы знаете, что сегодня мы поймали сообщение от Тимбелла? Они сражаются за все, что могут урвать от ласинуков. Ящеры захватили Буэнос-Айрес. Похоже, теперь вся Южная Америка под их пятой. Тимбеллисты теряют надежду, они возмущаются, и я, кстати, тоже. Внезапно Санат повернулся. — Вы говорили, что наши новые таранные корабли обеспечат победу. Тогда почему мы не атакуем?
— По одной старой причине. — Айон Смит уперся ботинком в соседнее кресло. — Не прибыли подкрепления с Сантании.
— Я думал, они уже в пути, — удивился Санат. — Что случилось?
— Правительство Сантании решило, что флот необходим ему для защиты собственных территорий, — криво усмехнулся Айон Смит.
— Для защиты собственных территорий? И это когда ласинуки в пятистах парсеков от них?
— Оправдание — оно и есть оправдание, — пожал плечами Смит, — ему не обязательно быть осмысленным. Я бы не сказал, что это подлинная причина.
Санат отбросил назад волосы, его пальцы скользнули к желтому солнцу на плече.
— Даже так? Но мы все равно можем сражаться. У нас свыше сотни кораблей. Враг превосходит нас вдвое по численности, но с таранными кораблями, с лунной базой за спиной, с повстанцами, беспокоящими их с тыла… — Санат погрузился в невеселые размышления.
— Вам некого вести в битву, Филипп. Эскадры, одолженные Трактором, отошли. — Голос Смита срывался от бешенства. — Из всего флота я могу полагаться только на двенадцать кораблей своего собственного отряда — на лактонцев. Филипп, вы никогда не знали, какая все это грязь. Вы подвигли народы на дело, но правительства вам никогда не убедить. Их принудило к этому общественное мнение, им пришлось согласиться, но согласились они только на то, что выгодно им самим.
— Я просто не могу поверить, Смит! Сейчас, когда победа у нас в руках…
— Победа? Чья победа? Это именно та кость, из-за которой грызутся планеты. На секретном совещании наций Сантания потребовала контроля над всеми ласинукскими мирами в секторе Сириуса — а мы еще ни об одном из них понятия не имеем — и ей отказали. Вы об этом и не слыхали. Разумеется, на Сантании решили, что следует позаботиться о безопасности собственного дома, и отозвали отряды.
Филипп Санат отвернулся
— Тогда Трантор понял, что ненавидит и опасается Сантанию даже больше, чем ласинуков, так что теперь можно в любой день ожидать приказа их флоту воздерживаться от потерь, поскольку корабли Сантании возвращаются в свой порт целыми и невредимыми. — Старый воин грохнул кулаком по столу. — Человеческое единство расползается, как истлевшая тряпка. Глупо было даже мечтать, что эти самовлюбленные идиоты способны надолго объединить усилия хотя бы для самых серьезных целей.
Внезапно глаза Саната превратились в экраны калькулятора.
— Погодите минутку! Все еще может пойти как следует, если мы сумеем захватить власть над Землей. Земля — ключ ко всему положению. Его пальцы забарабанили по краю стола. — Эта операция может породить животворную искру, довести народный энтузиазм, сейчас несколько запаздывающий, до точки кипения, и правительства… Что ж, или они тоже вознесутся на этой волне, или их разнесут в клочья.
— Я знаю это. Если мы победим сегодня, то, даю слово солдата, завтра мы будем на Земле. Они тоже понимают это, но сражаться не станут.
— Тогда придется заставить их сражаться, а единственный способ вынудить их на бой — не оставить другого выбора. Сейчас они увиливают от схватки, так как знают, что в любой момент могут отступить, но если… — Внезапно Санат глянул вверх, лицо его покраснело от возбуждения. — Знаете, я уже несколько лет не снимал туники лоариста. Как вы думаете, ваш мундир мне подойдет?
Айон Смит скосил глаза при намеке на свою талию и ухмыльнулся.
— Да. Может, он и не будет сидеть на вас как влитой, но для маскировки сойдет. Что вы задумали?
— Сейчас объясню. Риск страшный, но… Немедленно передайте лунному гарнизону следующие распоряжения…
Адмиралом Солнечной эскадры Ласинукского флота был изборожденный шрамами боевой ветеран, превыше всего ненавидящий две вещи: людей и штатских. Это сочетание при виде высокого, стройного человека в плохо сидящем мундире заставило его раздраженно насупиться.
Санат пытался вырваться из хватки двух ласинукских солдат.
— Прикажите им отпустить меня! — выкрикнул он на вегианском языке. — Я безоружен!
— Говори, — приказал по-английски адмирал. — Вашего языка они не знают. — Потом он отдал солдатам распоряжение по-ласинукски: Стреляйте но моему слову.
Саната отпустили.
— Я прибыл обсудить условия перемирия.
— Я так и подумал, когда увидел белый флаг. Но ты прибыл на одноместном крейсере, укрываясь от собственного флота, словно дезертир. Значит, за весь флот ты говорить не можешь.
— Я говорю за себя.
— Тогда даю тебе минуту. Если к концу этого срока я не заинтересуюсь, тебя расстреляют. — Лицо адмирала сделалось каменным.