Черные начала. Том 1. Том 2
Шрифт:
Но Ки так о ней отзывалась, будто Совунья спасла её, поэтому немного, но мой взгляд всё же изменился.
— А я думаю, куда ты могла подеваться ни с того, ни с сего… вижу, мой с Янлин разговор ты услышала в полной мере.
— П-простите! — пищит так, что мне смешно становится.
— Значит, это встреча старых знакомых, — перевела она на меня взгляд. — И покормить тебя тоже не забыли.
— Я немножко… — спрятала она жирные руки.
— Мы говорили об этом уже, Ки.
— Простите, мастер Лунная Сова. Я случайно…
Тут уже я не
— Ну что ж, буду надеяться, что это пойдёт тебе на пользу на завтрашних тренировках. А теперь возвращайся, Ки, тебе надо помыться. А я хочу поговорить с твоим другом наедине.
А можно не надо?
— Да, мастер Лунная Сова.
И прежде, чем уйти, Ки мило шепнула:
— Пока, — после чего поспешила в лес, прошмыгнув около Совуньи.
Та проводила её взглядом, чтобы удостовериться, что она ушла, после чего начала сверлить меня взглядом. Повисла неприятная тишина.
Я тоже молчал, упрямо глядя на неё, скорее даже с вызовом. Да, Совунья сильней и так далее, но в любом обществе ценят не только силу, но и дух. Один раз покажешь слабость, и тебя будут гнобить. Именно школа детства и научила меня тому, что даже без сил надо бороться за себя. Прогнёшься хоть раз, и сразу потеряешь всякое уважение от других. Никто не уважает тех, кто не уважает сам себя.
Блин, аж горжусь своими мыслями, правда, всё равно очково стоять перед той, кто способен стереть тебя с лица земли одним взмахом.
— Вижу, тебе не занимать дерзости, Ханг, — заметила она так, будто разговаривала сама с собой.
Я промолчал. Чего ответить на это? Да? Нет? Смысл провоцировать?
— Хочу, чтобы ты понимал одну важную вещь — Ки теперь часть секты Восхода. Она его полноправный член, который, быть может, займёт высокую ступень в ней, а быть может и достигнет таких высот, которые не снились другим. Она одарённее всех, кого только видел наш мастер Поющий Ветер, а повидал он людей немало, можешь в этом быть уверен. И ей при должном обучении светит удивительное будущее.
— Зачем вы это мне рассказываете?
— Я не хочу, чтобы ты посеял в её сознании зерно сомнений или противоречивых мыслей. Она покладистая, старательная, умная и не по годам одарённая. И столь чистый разум может испортить одно единственное зерно, которое пустит корни и разрушит всё.
— А её вы спросили?
— Дети не знают, чего они хотят. Можешь быть уверенным, она скажет спасибо нам.
— За то, что оторвали её от семьи? — да, я спросил это с вызовом и мог получить за это, но и промолчать что-то внутри мне не давало. А идти против себя я не собирался.
— Теперь мы её семья, младший брат Ханг. Поэтому я бы на твоём месте перестала давать ей ложные надежды и садить в её сознание зёрна строптивости и непокорности. Не хочу, чтобы ты понял меня превратно — это отнюдь не угроза. Это просьба к её другу, каковым она тебя считает.
— Прямо чувствую
— Иначе бы я тебя убила, — это было сказано настолько невозмутимо и даже… пофигистический, что мне даже стало жутко.
— Окей. Теперь я в полной мере ощутил лишь просьбу.
— Рада, что мы нашли взаимопонимание, младший брат Ханг. До скорой встречи. И потуши костёр за собой, никто не хочет проснуться в пламени пожара.
С этими словами она подпрыгнула и улетела нахрен. Или на хер. На чей-то.
Собственно, могло быть и хуже.
Последующие несколько дней я только и делал, что занимался.
Убийство парня принесло свои плоды, причём своеобразные. В нормальном мире меня бы остерегались и уважали, как человека, который может дать отпор.
Но я не я, если это обычный мир. Здесь произошедшее послужило для всех как сигнал к действию.
Очень мало было тех, кто сторонился меня, не желая получить порцию проблем. Куда больше было тех, кто наоборот, хотел испытать как себя, так и меня. Видимо, это и есть смысл всей культивации — твоей заднице скучно, и ты ищешь приключения в виде таких, как я, чтобы тебе дали звизды, ты очухался, озверел, стал сильнее и со второй попытки одолел супостата.
Пока что все просто прохватывали звизды.
И тогда мне стало понятно, что тот парень был очень добрым, отзывчивым и спокойным человеком. По сравнению с тем дебилоидным быдлом, которое штурмовало меня, пробуя на зуб. Причём пробовали меня на зуб не только парни, но и девушки.
Сначала мне было немного непривычно забивать их деревянными мечами и вбивать кулак в морду, превращая приятные лица в опухшие рожи, но потом ничего, привык. Причём здесь не существовало градации на мужчин и женщин — все равны. Да и я же не сраный сексист, чтобы парней бить, а девушек — нет, в конце-то концов!
Вот и сейчас я со всей дури херанул по хребту девушки деревянным мечом, заставив её упасть и со стонами боли корчиться на земле. Удивительно, но чем больше я бил этих полоумных, тем больше видел желающих получить по морде.
Меня пугает эта тенденция, учитывая, что здесь люди по силе разные, и на смену первой и второй стадии подтягиваются люди на третьей стадии.
Девушка на земле не могла успокоиться и потянулась к мечу рукой, но я не дал ей этого сделать. Ногой перевернул, схватил за грудки, подтянул к себе и со всей дури просадил ей быка. Один удар, второй удар, третий удар…
На четвёртый её голова безвольно дёрнулась…
И я получил по хребту сам, но от мастера.
— У нас занятия по фехтованию, а не по боевым искусствам. Если дерёшься, дерись на мечах.
— Предлагаете мне её мечом забить, — спросил я, глядя на очнувшуюся девчонку, которая вновь тянулась к мечу. Чё за неубиваемая курва?
— У нас занятия по фехтованию.
Ну ладно, ладно…
Я поднял меч и начал забивать девчонку, чтобы она не могла встать в ближайший час. Это не жестокость, это ради неё… это…