Черные начала. Том 3

Кири Кирико

И ни одной живой души. Всё выглядело как-то… мёртво…

— Эй! Есть кто?! — крикнул я в пустоту. — Нам нужна помощь! Э-э-й!!!

Мой окрик разлетелся эхом по площади, отражаясь от стен. Я ожидал, что сейчас кто-то выскочит из дома, но нет, ответ пришёл с совсем неожиданной стороны.

— Не надо кричать путник, — раздался надо мной голос.

И едва я обернулся, как передо мной приземлился монах. Классический такой лысый тибетский монах в красно-оранжевом балахоне, только с палкой-выручалкой-преступников-по-спине-огревалкой. Мне кажется,

он меня до смерти может ею забить. К тому же, у него уровень Расцвета, где-то на стадии Внутреннего мира.

Но его лицо… оно было… не знаю даже, каким-то спокойным, умиротворённым, что ли. Казалось, монах с таким лицом может даже того тролля заставить успокоиться и проникнуться красотой мира. Хотя палка говорит о том, что это не всегда получается.

— Нам нужна помощь, я… вот, с девушкой, мы заблудились, шли издалека и…

— Идёмте за мной, — перебил он меня, сразу направившись в нужную сторону.

Монах сразу понял, кто нам нужен, и не стал рассусоливать с тем, кто мы, откуда идём и есть ли при нас документы, что было странно. А вдруг мы разбойники? Или здесь у них подобные нам частые гости?

Пока мы шли через площадь, я быстро окинул взглядом стены и разглядел ещё одного монаха, который наблюдал за нами с безопасного расстояния в тени. Уверен, здесь и ещё есть.

Значит, охрана здесь присутствует. Не то чтобы я собирался где-то пакостить, но просто возьму на заметку.

Монах нас привёл в один из каменных домиков, что выстроились по бокам на площади. Я уже предполагал, что нас ведут в местную лечебницу, но ожидал, если честно, увидеть что-то типа подвала для пыток, но только где лечат людей посредствам ампутации и резекции больных частей. Типа болит нога — отрезали ногу, болит поясница — вырезали почки, чихаешь — зашивают рот и так далее. Зашибись же медицина! Сразу болеть у всех перестанет!

Но нет, здесь на удивление было очень светло и чисто. Отштукатуренные покрашенные стены, деревянные койки, запах благовоний и ряды чистых ровных коек. Лишь две койки были заняты кем-то. А в центре этой комнаты сидел ещё один монах, но уже по виду постарше, и медитировал.

Он открыл глаза до того, как мы подошли к нему, и указал на одну из кроватей, вставая. Было видно, что для них это уже обычная процедура — меньше слов, больше дела.

Не было никакой суеты, как это бывает в больницах моего мира, никакой беготни и прочего. Все были спокойны и невозмутимы, будто уже знали, что Лунная Сова будет жить. Или будто она была не первой, кого они спасают.

Местный доктор склонился над ней, что-то проверяя.

Повисла какая-то неприятная тишина, которой я не выдержал и нарушил.

— Жить-то будет? — спросил я.

— Думается мне, известен ответ вам, — ответил монах, осматривающий её. — Но вижу, травму она получила. Как давно?

— Дня… три… нет, четыре или пять назад, — пытался вспомнить я. Но, по правде сказать, вспомнить точно я не мог, всё смешалось в сплошной непрерывный холодный кошмар. Там вроде даже как неделя прошла вроде…

Его

руки бегали по её телу, прощупывая органы живота, грудь, шею, руки, ноги и даже промежность, пока он не пришёл к логичному выводу.

— Она парализована, но вам известно было это и до нас, я прав?

— Были подозрения, да, но… можно это как-то… вылечить? Поставить её на ноги.

— Давно травму получила она, — покачал он головой и осторожно накрыл её одеялом, словно ребёнка. — Потому я вряд ли скажу сейчас вам что-то. Яснее станет завтра, когда другие проснутся. А сейчас она пусть здесь остаётся.

— Да, конечно…

Я был не против, уже давно хотел сбагрить Лунную Сову в хорошие руки.

Оставив Лунную Сову в больнице, меня вывели на площадь. Я предположил, что меня сейчас поведут к начальнику охраны или кто тут у них отвечает за безопасность.

— Мы не первые, кто обращается вам за помощью, да? — усмехнулся я невесело.

— Не первые, — согласился он.

— И часто попадаются вот такие счастливчики, как мы?

— Здесь ходит караван, что возит товары с края одного на другой, — ответил мой провожатый. — Бывает нередко, что раненых они везут с собой, для коих переход через горы бедой окончился. Для того у нас всегда место есть. Нередко мы встречаем тех, кто группой малой уходит и попадает в беду.

— И те двое…

— Они горы в одиночку пройти хотели, вне каравана. Но потерпели неудачу и восстанавливаются.

— А вы каждого у себя пригреваете? — не удержался я от вопроса.

— В минуту нужды разницы нет, кто к нам стучится, — ответил он. — Наш храм помогает всем путникам, что решили пройти столь сложный путь.

Ну то-то оно и видно. Никакого удивления, скорее постоянная рутина, которую они взяли на себя.

Мои ожидания не оправдались. Вместо начальника стражи или главы храма меня привели в небольшой дом, который был почти полностью заставлен двухэтажными кроватями.

— Завтра будет день, завтра говорить будем, — дал монах мне понять, что разговоры окончены. — И советовал бы не выходить ночью.

— У вас в окрестностях водятся бандиты?

— Нет, но людское сердце падко на сокровища, что могут таиться у нас.

Типа лучше не вылазь, иначе наше радушие резко закончится. Окей, я понял, вылазить не буду. Я не тупой, повторять по сто раз мне не нужно.

Признаться честно, отрубился я, едва коснулся подушки головой.

А проснулся от того, что меня разбудила Люнь.

— К нам пришли, Юнксу, слышишь? Пришли.

Пришли…

Бли-и-ин… сто лет бы не вылазил из кровати, если честно.

Сон для меня выглядел примерно так: лёг и тут же проснулся. Будто и не было ночи и сна. Всё тело было таким ватным, что двигаться не хотелось от слова совсем. Но всё равно пришлось хотя бы сесть и, зевнув, протереть глаза, чтобы разглядеть гостя.

Монах. Вот так удивительно, ещё один. Он вошёл ко мне в пустую комнату, внимательно окинув меня взглядом, после чего сел напротив.