Черные начала. Том 7

Кири Кирико

Хотя парочку зарубил и мечом. Пятые уровни, теперь они вообще не чувствовались — я прошёл мимо трёх человек, как через детей, которые только-только начали размахивать палками.

Уклонился от одного удара, просто отвернув корпус, в ответ рубанув так, что часть тела дикаря улетела, на несколько метров. Словно танцор, отклонил корпус от другого тычка, ткнув в ответ и печатью просто придавив третьего к земле и взмахом обезглавив. И всё это за пару секунд, просто пройдя мимо.

Слишком просто.

Собственно, здесь было не так уж и много людей,

даже не чета тем отрядам, с которыми я сражался, будучи ещё на шестом уровне. Даже когда на улицу высыпались те, кто отдыхал, у меня заняло ровно шесть ударов, чтобы не оставить от них ничего. Вооружённые мечами уровня даже не артефактного, а усиленного, они даже удар отбить не могли — мои лучи счастья срезали металл вместе с ними.

За несколько минут в лагере не осталось никого.

— Просто, — взмахнул я мечом, после чего спрятал его в ножны. — Слишком просто.

— Кто-то хвастается.

— Да ладно, я заслужил, в конце концов, — огляделся я. — Столько страданий, блин, уж по понтоваться-то я могу немножко?

Интересно, что место, где они расположились, действительно было когда-то кораблём, правда от которого остался перевёрнутый верх дном остов. Правда беднягу разобрали на всё, что здесь было построено, от домиков до вышек.

Интересно, как он сюда попал. Вернее, как он сюда попал, я примерно представляю, но вот куда он следовал? Может здесь ходят корабли, из пустыни в Горы великанов и обратно? Хотя дерево было таким сухим, что можно было предположить, пролежал он здесь не один и не два десятка лет. Я мог при желании сломать дерево рукой, настолько оно было хрупким, хотя по идее корабли строили из очень прочной древесины. И защищало оно теперь разве что от несильного ветра, да солнца, которое становилось всё беспощаднее и беспощаднее.

Чем здесь занимались засранцы, тоже было вполне себе понятно, когда в одном из домов я обнаружил сваленные в кучу вещи, явно им не принадлежащие, а в другом небольшую шахту, уходящую под землю. Там, пройдя буквально несколько метров под землёй, я вышел к небольшим камерам с решётками, где сидели ниже травы, тише воды люди.

Взглянув на меня, они зашевелились, зашелестели одеждой, с испугом поглядывая на меч на поясе.

Здесь была разношёрстная команда: и мужчины, и женщины, и дети. Не было разве что стариков по понятной причине — они не сильно пользуются спросом на рынке рабов. И у всех угадывались черты жителей Гор великанов.

Надо полагать, что это или жители какой-нибудь деревни, или каравана. Хотя почему бы не спросить это у них самих.

— Эй, — позвал я одного из мужчин. — Вы откуда?

Тот боязливо покосился на мой меч.

— Мы из Гор великанов, уважаемый странник, — слегка поклонился он. — Из городка Кас-Дьюнси, что дальше в сторону становления и восхода (на северо-востоке) отсюда.

— В смысле, вы караванщики или кто?

— Караванщики, караванщики, — закивал он. — Мы ходим туда-сюда обычно.

— Туда-сюда? Туда, это куда именно? — уточнил я.

— Туда, к песочным землям,

прямо на самую их границу. Там нас обычно ждут жители песков, чтобы поторговать с нами. Мы им воду, товары всякие, дерево иногда, когда есть, а они нам редкие ингредиенты, иногда животных, всевозможные украшения…

Я окинул взглядом импровизированную тюрьму.

— Я так понимаю, что вы сейчас держали путь туда, верно?

— К пустыне, да, — кивнул мужчина. — Мы попали в засаду дня четыре назад, к сожалению.

— То есть не так уж и давно… — протянул я.

В этот момент я вообще о чём подумал. Мне же всё равно в пустыню надо, верно? И там было бы неплохо найти несколько ингредиентов, которые бы очень мне пригодились потом. А жители пустыни на то и жители пустыни, что должны пусть и примерно, но знать, где что искать. Поэтому было бы логично…

— А сможете на карте там показать, где вы обычно встречаетесь или может на словах объяснить? — попросил я.

— Да, конечно, но могу ли я вас попросить выпустить нас сначала? Пожалуйста?

Я вытащил меч и в пару взмахов срезал прутья на решётке. И так сделал с каждой камерой, позволив людям, словно муравьям, высыпаться в проход, после чего уже изловил мужика, который, судя по всему, и был самым главным. С ним мы и поднялись обратно наружу, где вовсю жарило солнце.

— Мы дальше вряд ли пойдём, — покачал он головой, когда мы вошли в один из небольших домиков, в которых хранилось их добро.

­— Почему?

— Припасы. Вода, еда — её осталось очень мало, на обратный путь не хватит, а деньги покойникам не нужны, — пояснил он. — Если прямо сейчас мы тронемся обратно, едва-едва успеем к тому моменту, как вся провизия кончится.

— А ваши друзья из пустыни?

— Они не друзья нам, — ответил он хмуро.

— Почему же?

— Для нас они не более чем чужаки, с кем можно поторговать. Да и верны и друзья они только для самих себя, и другим руку жители пустынь вряд ли протянут. К тому же для нас не секрет, что они нередко крадут детей из караванов.

— В смысле? — не понял я.

— Ну пришёл караван, разложился, а там, например дети есть, так как некоторые семьи в буквальном смысле живут вот такой торговлей. К нему начинают стягиваться люди из пустынь, начинают продавать-покупать, а потом уходят обратно в пустыню. А люди из караванов потом глядь — а ребёнка-то и нет, а от тех уже и след простыл. В месте с ребёнком и уехали их.

— Как можно потерять ребёнка? — нахмурился я.

— Ну у нас шестеро детей, — кивнул он на дверь. — Шум, гам, постоянно бегают, так и не доглядишь за кем-нибудь.

— То есть караван приходит, раскладывается и к нему стягиваются всякие люди из пустынь?

— Когда как. Иногда прямо с племенем каким-то встречаемся, иногда к нам по одному кто-то приходит купить или продать, — пожал он плечами. — Всегда по-разному.

— И в этот момент они крадут детей.

— Да, бывает, поэтому мы стараемся всегда держать своих рядом или вовсе в телегах.