Черные начала. Том 7
Шрифт:
Напротив входа с противоположной стороны костра сидел, как я понимаю, главарь местной ОПГ. Перед ним стоял стол, единственный заваленный именно бумагой и картами, явно рабочий, а не потому, что надо заставить пустое пространство.
Вокруг него помимо молчаливых служанок, склонивших головы, и стражников, стояли или сидели другие представители правящего класса. Предположу, что это могли быть главы племён, что объединились под одним знаменем, но подчиняющиеся всё же одному главе.
Сейчас они о чём-то спорили, даже не обратив внимания на наше
Сам глава был тоже пятого, что забавно.
Когда мы подошли, двое из тройки встали, собой заградив проход дальше в то время, как главный направился к их… этому… джинь-джиу. Наклонился над его ухом и что-то тихо прошептал, после чего главный военачальник поднял взгляд на меня.
Блатные длинные усы, сплетённые в косички, спускались по обе стороны от его рта. Блин, такие же хочу.
Окинув меня взглядом, он взмахнул рукой, приглашая меня к себе. В то же время остальные, дружно обернувшись на меня, начали расходиться. Да, точно главари других племён. Кто-то выглядит поумнее, да и одет нормально, кто-то вообще варвар конченный в одной набедренной повозке.
Прям как гопники, которые бухали у меня на лавке под окнами, такая же разношёрстная компания.
Они все буквально облепили меня взглядами, кто-то более-менее заинтересованным, кто-то пренебрежительным и даже враждебным. Да-да, это я, тот, кто перебил ваших чуть больше, чем дохера, сучата.
Когда я подошёл, служанки тут же поднесли мне… табуретку? И всё? А что не стул? Вообще уже…
Пришлось довольствоваться табуреткой.
Когда я сел напротив джинь-джиу, служанки тут же оттащили стол и поставили между нами небольшой круглый столик. Подскочили другие и разложили на нём чайничек и две небольшие плошки, типа супниц.
И сразу же разошлись в сторону, как бы оставляя нас наедине.
И всё это время джинь-джиу разглядывал меня, будто видел перед собой нечто удивительно, но правда не выше лошади по статусу. Скорее… меч, который заинтересовал его взгляд. Да, оружие, которым мог воспользоваться и сейчас пытался оценить его стоимость.
Но вот он потянулся к чайничку и самолично разлил на обоим по плошкам бурду, которую можно было отдалённо назвать чаем (но выглядела, да и по запаху была, как вода в которой тушили окурки). Поднял её одной рукой, махнул мне, типа твоё здоровье, и отпил. Я повторил вслед за ним.
И всё же чувствуется, что под этим красивым и броским покровом скрываются дикари.
Когда я был у тех же Пань из клана Розового знамения, там сразу чувствовалось… величие, сила, власть. Чувствовалось, что это не просто люди, а недосягаемые особы, едва ли не царских кровей. Никто бы не привёл меня сразу к главе клана и не позволил вот так мне сесть напротив него и выпить чайку, словно мы старые знакомые. Да меня бы вообще вряд ли бы пустили к нему без должных церемоний.
А здесь вот так спокойно и просто, будто нет ни сословий, ни каких-либо ограничений между нами. Захотел — впустил, захотел — не впустил. Здесь я чувствовал главарей племён, сильных воинов, но не более, и всё потому что они пытались следовать каким-то правилам приличия, но именно, что пытались, а в остальном были просты как дважды два.
Но не в плане мозгов, конечно.
— Мы всегда уважали сильных воинов, чужеземец, — негромко, таким же гавкающим голосом произнёс их пахан, да так, что я едва понимал его. — Сила — это жизнь. Сила — это стремление и воля. Сильный воин достоин уважения и почтения, так как на его плечах держатся жизни всех окружающих.
Он отпил из своей плашки, глядя на меня.
— Как ты думаешь, почему ты сейчас здесь?
— Потому что я этого захотел, — ответил я спокойно.
— Ты? Захотел? — расхохотался он. Другие тоже начали зубоскалить. Ну кроме служанок. — Не тебя ли привели сейчас в мой шатёр, чужеземец?
— Я мог прийти и без сопровождающих. Мог войти без стука. И уйти, не спрашивая разрешения. Или вы действительно думаете, что я просто так убил вашего великана и прорубался через всадников, чтобы… сдаться?
— Уверен ли ты, что смог бы войти и выйти сюда без моего разрешения? — прищурился он.
— Верните мне мои вещи, и я это продемонстрирую, — ответил я всё так же невозмутимо.
Он долго смотрел мне в глаза. Я знал такой тип людей. Что дикари, что борзые парни на улице — у них была какая-то общая черта, которую можно было сразу же уловить, едва пообщаешься с ними. Они уважают силу и уверенность в себе, когда ты даже перед лицом большинства готов без разговоров набить морду. Но дашь слабину и сожрут.
Собственно, я был прав.
— Смелые слова сильного человека, — кивнул джинь-джиу. — Я уважаю сильных воинов, потому ты здесь, чужеземец. Но ответь мне на один вопрос — ты борешься за город ради чего? Ради долга и зова сердца? Или потому что там оказался случайно?
— Ради выгоды, — ответил я. — И шёл я сюда лишь для того, чтобы… чтобы попросить отвести ваше войско от его стен.
Он вновь рассмеялся. Рассмеялся, когда его глаза оставались так ими же холодными и расчётливыми, как у хищника, который пытается понять, добыча ты или нет.
— Ты рассчитывал, что если ты придёшь, мы просто возьмём и отступим?
— Если бы я пришёл сам, я бы просил об этом иначе, — пожал я плечами. — Но сейчас я надеюсь… найти общий язык и договориться.
— А если нет? — подался он вперёд.
— Оставим это на потом, как сюрприз, — позволил я себе улыбнуться.
Говорю же, дикари. Они понимают силу, как физическую, так и воли. Никто бы не позволил с собой так разговаривать в том же клане или секте. Эти в этом плане были куда проще, пока ты показывал банальное уважение и не наезжал, понимая, кто перед тобой.