Черные начала. Том 7
Шрифт:
Наверное, это то самое место для жертвоприношений, о котором говорил Гром.
Что касается деревни, то в ней помимо землянок и палаток были уже и вполне себе нормальные дома, и даже скотный двор с ограждёнными участками. То есть не знай, что здесь жили дикари, подумал бы, что это обычная деревня.
Правда вымершая.
Как и прошлая, всё было целее целого, ни единого признака мародерства и только пыль свидетельствовала о том, что здесь давно никого не было. Когда мы проходили по деревне, я видел пару скелетов, но не людей, а собак и коз, которых то
Даже тел людей не было…
Я внимательно огляделся, обнажив меч. Гром последовал моему примеру, пусть и не понимал моей насторожённости.
— Как далеко отсюда расщелина мёртвых? — спросил я негромко.
— Тот холм, — указал он рукой прямо. Нас и холм разделяла небольшая долина с рекой. — На вершине есть расщелина, там и находится расщелина мёртвых.
— Ты хоть раз видел там мёртвых?
— Нет. Но они иногда зовут нас к себе. Ночью.
— Ночью… — я окинул взглядом деревню. — В деревне нельзя оставаться, мы здесь не единственные. Заберёмся на склон холма и там уже переночуем.
— Да.
Я бросил взгляд на следы как людей, так и каких-то животных, которые виднелись то тут, то там, после чего посмотрел на горизонт, откуда мы пришли. От преследователей уже не было вестей почти две недели, будто они отстали. Как бы мне хотелось, чтобы это было так…
Деревню мы прошли без приключений, к моему облегчению, спустились к реке, которая буквально фонила смертью и смрадом, после чего поднялись на противоположный холм, где и заночевали. Мы уже две недели спали без костра, надеясь лишь на свет от луны и звёзд, которые заливали всю округу мёртвенно-бледным светом. А по утру вновь двинулись в путь, благо оставалось здесь рукой подать.
Тропа наверх была видна сразу: больные обмудки даже не поленились выложить её камнем, чтобы было удобнее идти, и наверх шли аккуратные ступеньки из камня, а если ты слеп, то тут же через равные участки виднелись каменные столбы, отмечающие путь. Судя по всему, этой дорогой очень часто пользовались и мне было даже немного жутко от мысли, зачем.
И так шаг за шагом, пока мы не добрались до входа в расщелину.
Честно признаться, стоя у входа в эту расщелину, я чувствовал, как у меня холодок по шее бежит.. Сопки всё продолжали подниматься выше, но щель шла ровно, и едва ли не до самого центра холма, скрываясь в его глубине. Вход в неё выглядел как какие-то жуткие врата в другой мир — вокруг так светло, а там словно солнечный свет сам не хотел туда приникать. Туда уходила выложенная каменная тропинка, которая через два десятка метров скрывалась в густой тени, словно дымке, через которую было невозможно ничего рассмотреть.
А по обе стороны от входа нас встречали две старые, уже потрёпанные постоянными ветрами статуи с жуткими лицами: пустые глазницы, длинное лицо, широко раскрытая пасть, словно в тварь пыталась проглотить весь мир. Верхнюю и нижнюю челюсть обрамляли огромные клыки.
Цзянши, я практически сразу узнал этих существ.
— Не нравится мне это место… — пробормотал я. Зу-Зу, к ноге, держись рядом. Гром, иди впереди,
— Почему я? — тут же спросил он.
— Потом что ты дорогу знаешь.
Ему ничего было на это ответить. Смерив злым взглядом меня, он шагнул внутрь первым.
Сначала было вроде как ничего. Светло, пыльно, свежо. Но чем дальше мы уходили, тем выше поднимались идеально ровные стены, и тем темнее становилось вокруг. Очень скоро здесь было так темно, будто опустился глубокий вечер, хотя стоило задрать голову, как сразу можно было разглядеть голубое небо.
На идеально ровных стенах, виднелись рисунки, а в некоторых местах были выбиты большие фигуры с жуткими лицами, которые взирали на нас, как живые. Я не знаю, каким богам поклоняются дикари, но по рисункам их назвать добрыми было сложно.
— Это и есть ваше священное место? — на всякий уточнил я.
— Да.
— А где та самая щель, откуда доносятся голоса мёртвых?
— Дальше.
Дорога была идеально ровной, словно здесь всё обтесали, однако я не мог избавиться от чувства, будто мы опускаемся под землю. Воздух здесь становился тяжёлым, затхлым, тень, казалось, можно было потрогать рукой. Ещё хуже было от того, что все эти многочисленные, непонятно кем выбитые статуи и картинки на стенах словно следили за тобой, постоянно заставляя чувствовать чужое присутствие.
Но когда мне казалось, что хуже быть не может, я услышал голоса.
Тихие далёкие нежные голоса, которые принадлежали то ли девушкам, то ли детям. Они не говорили, скорее просто издавали звуки. Они шли откуда-то спереди, заставив меня напрячься. Не только меня, Зу-Зу тоже распушился. Даже Гром замер на мгновение.
— Они знают, что мы здесь, — тихо сказал он. — Они рады нас видеть.
— А как выглядит, если бы они были не рады нас видеть.
— Ты бы понял, — ответил Гром и медленно направился дальше.
Всё ближе и ближе к источнику, пока мы не вышли в большой круглый зал. Его стены уходили высоко вверх, и глядя на небо, которое виднелось сверху, я чествовал себя жалкой лягушкой на дне колодца. И здесь же поперёк центра проходила огромная трещина.
Оттуда я и слышал голоса.
— Мы на месте, — с праведным страхом произнёс Гром. — Расщелина мёртвых…
После чего упал на одно колено и тихо произнёс.
— Живые приветствуют мёртвых, мы пришли сюда с миром.
Ну я бы не сказал, что прямо-таки с миром.
Кроме одной единственной щели здесь ничего не было, однако, если приглядеться, можно было различить вытоптанный стёртый почти до идеально ровной поверхности камень. Я буквально видел, как сюда приводят людей, чтобы потом… убить? Или сбросить туда живыми? Не знаю. Но стоя здесь, я чувствовал эту Ци, эту мёртвую энергию, которая поднималась и щели в земле, словно смрад.
Я медленно подошёл поближе к трещине. Насколько отсюда я мог судить, сейчас прямо под нашими ногами находилась какая-то полость. Прислушался к собственным ощущениям, после чего закрыл глаза и осторожно впитал исходящей из-под земли грязной Ци. И…