Черные начала. Том 7

Кири Кирико

— Охренеть… теперь понятно, почему прорыв на уровень считают, как озарение…

Это был, наверное, самый сильный прорыв через барьер из всех. Они вообще отличались друг от друга, какие-то немного, какие-то сильно, но этот… этот был самым сильным.

— Сука… как же хорошо… — пробормотал я, не в силах пошевелиться ещё где-то полчаса.

Этот момент я запомню надолго, если не на всю жизнь. И тогда я даже не думал, какие преференции даёт уровень Адепта Вечных. Например, если судить по джинь-джиу, теперь я мог скрывать свой

уровень. Но что ещё более важно, я мог летать…

Правда делать это в бункере я не стал, так как и без этого мне было чем заняться — время голодающего Зу-Зу неотвратимо убегало, а мне надо было успеть накопить сразу и на восьмой уровень, чтобы уж наверняка. Поэтому всё это время я тупо сидел и медитировал, подкармливая пушистого, который потом впал в спячку.

И вот теперь…

— Настало время летать.

— Ты сначала за границы выйди этого отравленного места, — вздохнула Люнь.

Поэтому я спешил, да, шёл буквально сутки напролёт, чтобы донести пушистого до туда, где водятся вменяемые нормальные животные, а не жуткие чупакабры, который вызвать могут несварение у бедняги.

К сожалению, время это определённое всё же заняло. У меня иногда мелькала мысль, что было бы очень-таки неплохо повстречать великана и вымолить у него нас подвезти, но тот умотал вообще в другую сторону, в противоположную той, куда нам надо было.

А нам надо было на запад, в бескрайнюю пустыню, которая отделяла нас и какую-то мифическую империю Пьениан. Здесь ловить больше было нечего. Дикари разгромлены, а пилюля восьмого уровня… я не уверен, что здесь вообще такие продают. А чтобы её сварить, требовались сраные ингредиенты, которых в эти пустых горах было не найти.

Но почему не джунгли, а именно пустыня?

Потому что часть редчайших ингредиентов имело в названии слово «пустынный», ну по крайней мере я именно так смог перевести слово. Пустынный тысячелетний цветок расцвета и поджелудочные соки императора песков.

Последнее название, конечно, звучало моё почтение. Почему-то слова пустынный и император у меня в голове ассоциировались с тем королём из Аграбы в Алладине: пухлый бородатый чел в белой одежде. Блин, если оно будет так, это будет слишком жёстко даже для такого странного мира.

Хотя…

— Это древнее животное, которое водится в песках, — объяснила Люнь.

— Ну слава богу, а то я уже думал, придётся вскрывать какого-нибудь императора, — вздохнул я облегчённо.

— Я даже не буду спрашивать, с чего ты взял это.

— Со слов «император» и «песочный».

— Ну сейчас бы каждое название воспринимать буквально… — пробормотала Люнь.

— Блин, да я бы, если честно, не удивился. Уже представил, как бегаю за толстым коротышкой-императором и кричу: «мне только твои поджелудочные соки нужны!».

Люнь в моей голове звонко рассмеялась. Люблю, когда она смеётся. Её смех едва ли не один из самых приятных звуков. Разве что Ки смеялась ещё более

красиво, но потому что ребёнок.

— Юнксу, судьба милосердная, ну ты и дурачок, — сквозь смех произнесла она.

Я даже не обиделся. Дурачок может быть произнесено совсем по-разному, и иногда это сказано с любовью и заботой о человеке. Как слово дурак — влюблённая девушка и чел, который хочет выбить из тебя дерьмо, скажут его по-разному, и ты по разному его воспримешь.

Хотя я сейчас представил, как отморозок называет тебя дураком, а ты такой зарделся, потупил взгляд, засмущался…

Блин, меня что-то на хи-хи пробило от такой картины.

— Блин, да кто же вас знает? — ответил я, негромко смеясь. — Вообще ничему не удивлюсь, серьёзно.

— А зря, поверь, тебе ещё будет чему удивляться.

— Я даже не сомневаюсь…

Вскоре мы всё же выбрались с заражённых земель. Понял я это по первым диким животным, которые не были мутировавшими тварями.

— Люнь? Выгляни-ка, мы вышли из зоны или нет?

— Вышли?

­— Ну вот ты мне скажи, так как я вижу простых животных.

Как и в прошлый раз, она медленно выглянула из меня, после чего с криком «Ура-а-а-а!!!» взмыла в воздух.

— Свобода!!!

Каждый раз радуется одинаково, и каждый раз выглядит мило. Нравится она мне, когда не становится жуткой, честно.

И здесь уже наша работа закипела.

Я начал усиленно охотиться, быстро откармливая Зу-Зу до прежних размеров и почти полностью отловив всю дичь в округе, после чего мы сменили место, и я вновь выловил всё, что только смог найти, достав для пушистого проказника целую горку дичи. Даже Люнь пожарил немного, чтобы порадовать призрачную, после чего занялся делом.

Начал пытаться летать.

Вообще, я даже не знаю, как это делается, но у меня была Люнь, а она уж точно должна помнить. К тому же она и вызвалась меня учить, паря рядом и рассказывая, насколько это просто. А что, буду потом летать как супермен, выставив кулак вперёд, и разить своих врагов верным мечом. Но правда, это будет уже потом, а сейчас надо хотя бы научиться это делать.

Поэтому, оставив на одном из привалов Зу-Зу, я полез на холм, который заканчивался отвесным склоном вниз. Дошёл до края, бросил взгляд вниз, на обломи скал, что были снизу и…

— Не, что-то я погорячился. Надо что-нибудь попроще… — сделал я шаг назад.

— Так как раз, чтобы полететь, — бросила взгляд вниз Люнь.

— Полететь, если у меня ничего не получится, вниз, — ответил я.

— Давай, прыгай!

Если не знать контекста, это звучит жутко — девчонка радостно говорит парню «давай, прыгай!».

— А кто соскабливать меня с камней будет? Давай выберем что-нибудь более… приземистое.

И я выбрал.

— Во, вот это я понимаю, высота.

— Юнксу, тебе этот булыжник по пояс, — с сомнением посмотрела на меня, а потом на камень Люнь.