Черные полосы, белая ночь. Часть 1
Шрифт:
– С нее сталось бы, - Никольский снял очки и стал протирать стекла.
– Маловероятно.
– А может она пересиживает шумиху в тихом месте, - предположил Игорь, надев очки, - а потом попытается связаться с нами.
– Ну вот что, - Ефим решительно поднялся, - я пошел на амбразуру (так он называл общение с журналистами), ты, Игорь, поезжай к следакам, прозондируй почву, а ты, Витя, поройся в нете на новостных лентах, подедуктируй еще.
–
– Еще кто кого, - набычился Ефим.
– Если хорошо подумать, Ситуацию можно повернуть в нашу пользу. Что я сейчас и сделаю!
– Ни пуха!
ОНИ
– Все еще нет новостей?
– Поиски ведутся, отрабатывается южное направление. На переправе усилен контроль.
– Сколько ориентировочно времени ей нужно, чтобы добраться до Порта Кавказ?
– Сложно определить. От суток до нескольких дней.
– Пока она оставляет нас с носом... Или мы не постигаем ее логику.
– Ее адвокаты быстро опомнились от первого шока. Сейчас Коган на пресс-конференции усиленно льет грязь на Мальцева и дирекцию следственного изолятора.
– Да, быстро совладал с потрясением... Что слышно с юга?
– Вальтер нервничает, часто звонит по ночам на материк и усилил охрану дома и офиса.
– Ждет гостей.
– Гостью.
Нет ничего страшнее мести обманутой женщины. А уж если она еще и офицер ВДВ... Как считаете, если они войдут в контакт, на какой стадии следует вмешаться?
– Пока Вальтер еще будет способен к членораздельной речи.
– Согласен. Не пора ли нам подтолкнуть ситуацию, чтобы ускорить эту встречу?
– Для этого нам нужно найти след Навицкой.
– Мы ищем зацепки.
БЕЛЛА И НАТАША
Белла проснулась от того, что Наташа беспокойно заметалась во сне. Ворочаясь и вскрикивая, она сбросила на пол одеяло и забила в угол подушку.
– Подонки, отпустите!
– стонала она.
– Не трогайте меня! Аркадий, нет! Скажи, что это был ты!
– Ната, - подошла к раскладному креслу Белла.
– Аркадий, это же ты, а не я, - Наташа вцепилась в подушку, из-под зажмуренных век текли слезы.
– Ну почему?.. Почему мне не верят?..
Когда Белла потрясла ее за плечо, Наташа рванулась и села, глядя на нее непонимающими, еще полными слез глазами.
– Ты кричала во сне, - пояснила хозяйка квартиры.
– Уф, - Наташа потрясла головой, прогоняя сонное оцепенение. Сквозь жалюзи сочился свет белой ночи. Да,
– Извини, разбудила тебя. Дурной сон.
Она подтянула коленки к груди и отвела глаза. Руки вздрагивали, а щеки горели. "Температура? Этого только не хватало!".
– Ты как?
– спросила Белла.
– Ничего. Покурить можно?
– Пошли на балкон.
Открыв створку остекленного балкона, девушки закурили.
– Хорошо, что мне не часто снятся кошмары, - вздохнула Наташа.
Она отвела глаза; лицо стало жестким, закрытым. Белла не расспрашивала ее, понимая, что Нате неловко за свой крик и слезы; такие люди не любят выказывать слабость.
– Тупые сны, - Наташа выбросила окурок и зажгла вторую сигарету, - вечно напоминают мне о том, что мне хочется забыть. Просыпаюсь совсем разбитой...
Белла снова кивнула. Она догадалась, что Аркадий, имя которого назвала во сне Ната - это Аркадий Вальтер, "король аквапарков" и светский лев из Крыма, имя которого в этот год часто появлялось рядом с Наташиным. Следствие считало, что у Навицкой и Вальтера был краткий, ни к чему не обязывающий роман. С подачи адвокатов Наташи бизнесмен представал кем-то вроде "застенчивого героя", который подставил подругу и "спасся, незаметный глазу". Много слухов ходило о том, каким образом разбогател этот человек... "Аркадий, это был ты, а не я!" - кричала Наташа во сне. "Значит, адвокаты были правы, он действительно подставил Наташу!
– подумала Белла, тоже закурив новую сигарету.
– А теперь вроде как не при чем и женится на дочери Антонова!".
В Интернете зимой много писали о попытке суицида, после которой Наташа объявила голодовку. Адвокат Наташи Ефим Коган, представитель Следственного Комитета Марков и директор изолятора Трофимова, не сговариваясь, ответили на множащиеся сплетни, что в больницу зимой Навицкую поместили в связи с осложнениями после перенесенного на ногах воспаления легких, а руку она себе поранила, упав во время прогулки... Кто-то недоумевал, обо что можно так рассечь руку в тюремном дворе, но его зашикали. "Жаль, что эта ... башку себе не разбила!
– заорали в Сети.
– Небось, всех задолбала, и ее сокамерницы или вертухаи поучили!". "Самих бы вас поучить, авадакедавра!" - огрызалась Белла в онлайн-дискуссиях, а сама думала: да, тюремный двор - не помойка во дворе-колодце, где чего только не валяется...
– Я что, наговорила лишнего во сне?
– спросила Наташа.
– Да нет, не лишнего...
– Белла закрыла створку.
В комнате Наташа накинула халат; ее снова знобило.
– Почему люди такие злые?
– спросила она, - не все, но многие? Разве можно с человеком вот так, как со скотом или отбросом? Разве можно заклеймить не разобравшись, как овцу на продажу?.. И почему все так легко поверили во все это и начали поливать меня дерьмом, а усомниться в моей вине было чуть ли не крамольно?