Черные псы пустыни

Аллен Джастин

Еще четверо расположились ближе к улице вокруг опрокинутого ящика. Во что-то играют. Перед ними шесть горок черепков, по одной перед каждым из игроков и две в стороне.

Урук направился к игрокам, но тут кто-то схватил его за руку. Женщина. Гадалка. Как и у всех гадалок в Кан-Пураме, глаза прикрыты вуалью, а тело — тонким, полупрозрачным платьем без рукавов. Повыше локтя медный браслет.

— Отстань, — буркнул Урук.

Она сняла ладонь с его запястья.

— Страшные тучи сгустились над тобой, — прошептала она еле слышно. — Боги гневаются

на тебя.

Урук огляделся. У стены сидит старик, с нижней губы его тонкой вязкой нитью сочится слюна. Возле старика отчаянно скребет бока голый малыш.

— А на кого они не гневаются? — усмехнулся Урук.

— Да, жизнь полна несправедливости, — согласилась гадалка. — Но у других есть друзья, семьи, крыша над головой. — Она показала на женщину, шагавшую по улице с двумя детьми. — А у тебя нет и этого.

Урук направился прочь, не проронив ни слова.

Гадалка не отставала.

— Я отвечу на любой твой вопрос.

— Любой?

Из-под вуали выпала черная прядь, гадалка смахнула волосы с глаз. Руки непривычно чистые для этой местности.

— Меня интересуют воры.

Урук заметил, что игроки оторвались от своего занятия и прислушиваются к их беседе.

— Зачем это тебе? — спросила гадалка, чуть склонив голову к плечу. — Дурные предзнаменования окружают тебя. Но не все еще потеряно, можно повлиять на судьбу…

Урук не собирался обсуждать судьбу, предзнаменования и злой рок ни с кем, тем более с какой-то трущобной гадалкой.

— Я ищу воров, — повторил он, подчеркивая каждое слово. — Спросить этих? — Он кивнул на таверну.

— Им ничего не известно.

— Тогда где и кого спросить?

Она вытянула ладонь.

— Я расскажу тебе не меньше, чем любой другой. Но время — металл.

Металл у Урука имелся. Немного. Несколько серебряных пластинок. Он украл их вместе с горстью меди у хлеботорговца еще в день прихода в Кан-Пурам. Медь уже почти истратил, да и серебро подходило к концу. Урук вынул кошелек из мешка и пошарил в нем. Пес тем временем обнюхивал сандалии на ногах гадалки. Тоже большая редкость в этих краях.

Урук уронил в ладонь гадалки крохотную медяшку, чуть больше ячменного зерна.

— Вот и хорошо. — Женщина спрятала металл в какой-то потайной карман. — Настоящих воров ищи там, — она вытянула руку в западном направлении, к окраине города. — Кто они — я и сама не знаю. Но здесь им делать нечего, здесь нет для них добычи.

— Что скажешь о грабежах?

— О каких грабежах?

— О последних грабежах. Ты о них слышала.

— Грабежи… — Она засмеялась. — Последние. Средние. Первые… Грабежи существуют с тех пор, как завелись на свете богатые люди. Сейчас в городе, наверное, сотня богачей ищет воров, чтобы заказать им грабежи, и тысяча воров готова откликнуться на их зов.

Урук покачал головой. Интересное местечко этот Кан-Пурам.

— Здесь говорят, что месть одного богатея делает беднее, другого богаче, а вору на пользу вдвойне, — продолжила гадалка. — И так было всегда.

—

А почему отцы города это терпят?

— Отцы? Нет здесь никаких отцов. Зато есть куча жрецов. А что от них проку-то! Богатые заботятся каждый о себе, а бедняки страдают. Так уж повелось.

Гадалка еще не успела закрыть рот, как Урук ощутил толчок сзади. Он настолько втянулся в разговор, отбирая хоть какие-то крохи полезной информации о Кан-Пураме, что не заметил, как какая-то оборванка ударила его под колени тачкой с какой-то древесной гнилью.

— Смотри, куда тебя несет, — зло зашипела на женщину гадалка. — Ты задела моего клиента.

Урук не успевал удивляться — сначала появившейся ни с того ни с сего тачке, затем реакции гадалки. Оборванка тем временем еще раз проехала тачкой по ноге Урука. Щепки посыпались в дорожную пыль.

— Смотри, что ты наделал, гад! — завопила хозяйка тачки и бросилась подбирать свои сокровища. Пес зарычал, и Урук придержал его.

— Следи за своим уродом, не то мой сын убьет вас обоих.

— Не обращай на нее внимания, — гадалка взяла Урука за руку. — Не стоило бы тебе это говорить, но в этой харчевне есть сзади каморки, в которых иногда прячутся воры. Не знаю, есть ли там кто сейчас, но проверить можно.

Урук тем временем глядел на нищенку, которая подбирала с земли последние дощечки. Пес тоже внимательно следил за нею и обнюхивал, когда она подходила слишком близко.

— Чтоб ты сдох! — проскрипела она и подняла голову, зло уставившись на Урука. — Укусит меня — заплатишь. — И она погрозила ему кулаком. Ногти ровные и чистые, на руках ни шрамов, ни царапин. Да и возраст… Есть ли у нее вообще сын?

Гадалка все тянула Урука за руку.

— Зайдешь в таверну «Бронзовый котел», скажешь, что я тебя прислала. Через три улицы отсюда.

Тут Урук почувствовал, как чья-то рука полезла в его мешок. Он напрягся и заставил себя ничего не заметить. В конце концов, ради этого он и пришел сюда. Чужая рука довольно неуклюже порылась в мешке, нашарила кошелек, а затем исчезла легко и мгновенно.

Гадалка улыбалась.

— Что тебе еще сказать?

Не она, обе ее руки перед его глазами. И не дровяная побирушка. Эта все еще шуршала своими щепками, отвлекая внимание пса и его хозяина. Значит, кто-то третий подобрался сзади. Урук бросил взгляд через плечо, но никого подозрительного не заметил.

— Кто у воров главный?

— Им не нужен главный.

Нищенка тем временем закончила возню с тачкой и поволокла ее к харчевне. Она обругала на ходу двух девчонок лет двенадцати, замахнулась на них, и Урук заметил, что повыше локтя под рукавом платья у нее обозначилась какая-то выпуклость, «Конечно же, медный браслет», — решил Урук.

— Спасибо, хватит, — оборвал Урук гадалку на полуслове.

— Неужели? — удивилась та.

Улыбаясь, она направилась в харчевню. Игроки смеялись, поглядывая в сторону Урука. Очевидно, все внимательно наблюдали, как обокрали большого чернокожего болвана.