Черные реки сердца
Шрифт:
– Правильно, – сказал Дюваль, несколько разочарованный тем, что пришлось расстаться с секретом.
– Освежи мою память. Сколько тел там, в конечном счете, нашли?
– Сорок одно, – сказал Дюваль. – И думали, что есть еще где-нибудь.
– "И они были все так прекрасны в своих страданиях, а после смерти напоминали ангелов".
– Вы помните это? – в изумлении спросил Дюваль.
– Это было единственное, что Акблом сказал на суде.
– И это было почти единственное, что он говорил полицейским и своему адвокату, и всем прочим. Он не чувствовал, что совершил что-то
– Они были так прекрасны в своих страданиях, а после смерти напоминали ангелов, – прошептал Рой.
Когда утром «Ровер» мчал по Юте, солнце играло на иглах вечнозеленых деревьев, вспыхивало и искрилось в ветровом стекле. Игра яркого света и теней так же злила и дезориентировала Спенсера, как и пульсация стробоскопических ламп в темноте ночных клубов.
Даже когда он закрывал глаза, то сознавал, что был более озабочен ассоциацией, которую вызывала в его памяти каждая вспышка, нежели самим солнечным светом. Для его внутреннего взгляда это веселое мерцание было сверканием холодной, смертоносной стали во мраке катакомб.
Он никогда не переставал поражаться, как полно прошлое продолжает жить в настоящем и по-прежнему несет страдания, а стремление забыть его лишь пробуждает память.
Коснувшись пальцами правой руки своего шрама, он сказал:
– Приведите пример. Назовите мне хоть один скандал, который погасило это безымянное Агентство.
Она поколебалась:
– Дэвид Кореш. Вако, штат Техас.
Ее слова заставили его широко раскрыть глаза даже навстречу стальным клинкам солнечного света и темно-кровавым теням. Он недоверчиво посмотрел на нее:
– Кореш был маньяком!
– Никаких возражений. У него было четыре мании, насколько я знаю, и, разумеется, я не буду спорить, что мир без него стал лучше.
– Я тоже.
– Но, если бы Бюро по расследованию дел, связанных с алкоголем и незаконным хранением оружия, хотело бы задержать его по делу об оружии, они могли бы схватить его в баре в Вако, куда он часто ходил слушать оркестр, который ему нравился. Затем они могли внедриться в организацию без сопротивления с его стороны. Вместо того чтобы штурмом брать его дом. А там, Господи помилуй, были дети.
– Дети, не представляющие никакой опасности, – проговорил он.
– Конечно, они там были. И сгорели заживо.
– Несчастный прием, – сказал он осуждающе, играя роль адвоката дьявола.
– Правительство никогда не производило какого-либо запрещенного оружия. На суде они заявляли, что должны были найти оружие, переделанное на полностью автоматический огонь, но там было много несуразностей. «Техасские Рейнджеры» предусматривают только по две единицы огнестрельного оружия на каждого своего члена – все легально. Техас – это штат большого оружия. Семнадцать миллионов населения и свыше шестидесяти миллионов единиц огнестрельного оружия – по четыре на нос. Члены этого общества владеют лишь половиной того оружия, что есть в средней техасской семье.
– О'кей. Это было в газетах. Обо
– О, но они были просто блистательны в сокрытии самого взрывного аспекта этого дела. Кое-кто в Бюро, лояльный Тому Саммертону, директору, намеревался использовать дело Кореша как пробное для применения законов о конфискации имущества к религиозным организациям.
В то время как Юта уже мелькала под их колесами и они приближались к Модене, Спенсер продолжал трогать пальцем свой шрам и размышлять над тем, что она ему раскрыла.
Деревья стали словно уменьшаться. Сосны и ели тут отстояли слишком далеко от шоссе, чтобы отбрасывать тень на проезжую часть, и пляска светотеней прекратилась. Еще Спенсер заметил, что Валери стала щуриться, глядя на дорогу впереди, и вздрагивать слегка время от времени, словно ее мучили собственные воспоминания.
Рокки сзади них, казалось, не обращал внимания на серьезность разговора. Безусловно, для самочувствия собаки так было лучше.
Спенсер наконец сказал:
– Сделать целью захвата имущество религиозных групп, даже сплотившихся вокруг таких одиозных фигур, как Кореш, – это гром среди ясного неба. Если это правда. Налицо полное пренебрежение конституцией.
– В наши дни существует множество культов и самостоятельных сект с миллионным имуществом. Как там зовут этого корейского проповедника – преподобный Мун? Держу пари, его церковь имеет в Соединенных Штатах сотни миллионов. Если любая религиозная организация вовлечена в криминальную деятельность, ее право на освобождение от налогов аннулируется. И тогда, если Бюро или ФБР имеют разрешение на конфискацию имущества, они окажутся первыми, опередив даже департамент государственных сборов, и все заграбастают.
– Устойчивый поток наличности, чтобы покупать больше игрушек – лучшего офисного оборудования для заинтересованных бюро, – сказал он задумчиво. – И помогать держать на плаву это безымянное Агентство. Даже расширять его. В то время как множество парней, местных полицейских, имеют дело с настоящими тяжкими преступлениями, уличными бандами, убийцами, насильниками, а у полиции даже нет средств, чтобы увеличить им жалованье или купить новое снаряжение.
Когда за окном промелькнула и Модена, Валери сказала:
– А подотчетность применяющих федеральные законы о конфискации имущества и аналогичные законы штатов может только угнетать. Захваченное имущество раскладывается неадекватно – некоторый процент просто исчезает в карманах сопричастных чиновников.
– Легализованное воровство.
– Так как никто никогда не был пойман за руку, оно может быть названо законным. Как бы то ни было, люди Саммертона в Бюро планировали подбросить наркотики, магнитофонные записи крупных сделок с наркотиками и массу запрещенного оружия в «Маунт Кармел-центр» – цитадель Кореша – после успеха первых налетов.