Черные розы
Шрифт:
Когда он впервые нарисовался возле баков Гунди в обтягивающих хирургических перчатках, то предугадывая гнев хозяина помойки, сказал:
? Хай, мужик-мэн, я тебе не конкурент! Я только изредка стану брать из твоих контейнеров небольшие "ништяки".
Да, свои находки Джон-Иван неизменно называл именно так.
Ништяки.
В тот первый день он уплел совершенно протухшую колбасу и целый мешок сырых картофельных очисток, будто это были чипсы.
? Зачем тебе это надо? ? удивился Гунди, рассматривая его дорогую одежду.
? Этим
После этих слов Гундарс сильно зауважал Джона-Ивана. Ему импонировала политическая платформа молодого студента.
Изредка к Джону-Ивану приезжали другие фриганы их Москвы, и они непременно наедались на помойке Тапиньша до отвала. Спирт, как и Гунди они не пили, потому что заботились о здоровье.
Джон-Иван приходил за "ништяками" почти каждый день. И за год их знакомства они так и не исчерпали интересных разговорных тем, обсуждением которых занимались прямо возле баков или лежа под любимым сиреневым кустом Гунди.
? Когда-нибудь, мэн Гунди, мы отобьем у Головастика помойку возле Мак-дональдса и заживем уже са-о-ао-всем по-другому, ? ставил планы Джон-Иван. ? Или, хочешь, поедем куда-нибудь во Владивосток. Там полно рыбы!
Джон-Иван обожал рыбу, а Гунди ее ненавидел всем сердцем. Но это не мешало мирному сосуществованию их философского тандема.
Однажды фриган принес Тапиньшу длинную джинсовую курточку.
? Какая хорошая курточка, мэн, ? сказал Тапиньш. ? Это очень дорогой подарок, Джон-Иван!
? Нет это не подарок. Хотя если тебе надо, я принесу завтра десять таких.
? И зачем ты ее принес?
? Я хочу, чтобы ты поносил ее. Чтобы она стала по-настоящему свободной. Ну грязной!
С этим проблем не было.
За неделю Тапиньш так истаскал обновку, что Джон-Иван едва узнал ее. Принимая обратно, фриган прижал курточку к лицу, глубоко и с благодарностью вдыхая ее аромат. А лоснилась и пахла она на славу. Костром Бедлама ? бомжовской ночлежки на заброшенной стройке, гнилыми кислыми яблоками, которые Гунди перебирал на задворках овощебазы, и даже мочой старого бомжа Архимеда, который сослепу напрудил Гунди на спину у бедламовского костра.
? Она прекрасна, мэн Гунди.
? Я рад, что тебе понравилось.
Когда в небе над Калугой появилось странное и ужасное черное кольцо, Гундарс подумал, что Джон-Иван больше не появится.
Но он появился, и очень озабоченный. И Гунди стразу стал задавать ему вопросы.
Фриган к сожалению, не знал, что происходит. Но у него был с собой переносной телевизор, который он называл "Айпод", и лежа под сиреневым кустом, поедая кисловатые макароны из бака, они долго читали и смотрели на тему пришельцев.
? Аль-джеллиды, ? сказал Джон-Иван. ? Их так зовут, пришельцев.
? Аль-джеллиды, ? повторил, хмурясь Тапиньш. Лицо его, обычно благодушное, стало суровым.
***
Аль-джеллиды.
Аль-джеллиды-аль-джеллиды-аль-джеллиды.
В
Моджахедов бывший прапорщик помнил хорошо. Впрочем, куда чаще ? почти всегда ? он называл их душманами. Это слово лучше остальных отражало их суть. Потому что в переводе с фарси означало ВРАГ.
С душманами Тапиньш начал бороться в восемнадцать лет, когда советский транспортный самолет доставил его с сотней таких же рижских новобранцев в пыльный кабульский аэропорт Хваджа Роэш.
Его отправили техником в ракетный полк, и позже Гундарс остался там на сверхсрочную. Но не по причине ненависти к злым и потным душманом. Он остался, потому что ракеты начали с ним ГОВОРИТЬ.
Их гулкий металлический голос пугал и одновременно нравился Тапиньшу. Они шептали ему обо всем на свете, по большей части о пустяках. Но стоило постоять и послушать из щебет больше пяти минут, как все их разговоры сводились к жажде крови.
Как там, вчерашний день рождения у ротного в палатке, Гунди? Ты заметил, что в последнее время он часто прикладывается к дивизионному запасу спирта? А чего стоит его улыбчивый друг из соседнего кишлака дехканин Асадулла с лицом коричневым как кишмиш? Он только ловко притворяется, что он шурави президенту Наджибулле и шурави всем русским солдатам. Может днем и так, но едва всходит луна, как он достает из подпола "калашникова" и становится душманом. Надо бы как-то поставить растяжку на его тропе. Никто ведь не узнает, что это сделал ты, Гунди?
Первые годы Гунди отмалчивался, только слушая эти монологи и подавляя желание пойти у голосов на поводу. Но потом он сорвался и иногда все же делал по-настоящему ПЛОХИЕ ВЕЩИ.
Скрипя зубами, он молчал и первые два месяцы в Козельске, куда его через три года перевели из Афганистана, вручив серебряную медаль "За боевые заслуги".
Здесь, в Козельске, в землю были врыты десять ядерных ракет SS-19, каждая весом в сто тонн. И их голоса уже били по ушам Тапиньша набатом колоколов.
Особенно назойливой была ракета из Шахты-22. В один из дней она сообщила ему, что бывшая девушка Гундарса Мирдза Озола больше ему не шурави. Он позвонил ей в Ригу, чтобы убедиться, правда ли это.
? Да, ? подтвердила Мирдза. ? Я больше не могу ждать тебя, Гундарс. Мне уже тридцать, я вышла замуж за твоего бывшего друга Квирца, и у нас родилась чудесная дочь Астрида. А сама я ненавижу таких русских свиней, как ты.
? Но почему, любимая? ? удивился он.
? Потому что вы собираетесь напасть на нас! ? с гневом выкрикнула Мирдза. ? И чтобы защитить Астриду и Квирца, я хочу организовать Союз женской обороны, как эстонский Найскодукейтс!
После этого разговора Гунди проник в двадцать вторую шахту, хотя у него не было достаточного уровня "секретки" и тихо постучал в корпус ракеты, которая носила имя "Сатаны".