Черные шляпы

Калхэйн Патрик

Разгрузка прошла быстро и аккуратно.

Ни Уайатт, ни Бэт не принимали участия в собственно выгрузке ящиков из задней части фургона, они стояли настороже, рядом, невидимые с улицы. Уайатт держал в руке свой длинноствольный «кольт» сорок пятого калибра, а у Бэта был «детектив спешл» тридцать восьмого.

По сигналу из особняка выбежала целая команда в рабочей одежде и кепках — бармены Фред и Гарри, вышибалы Франц и Гус, швейцар Билл. Вышибалы выгружали ящики из фургона, а бармены быстро уносили их в дом, справившись с делом за четыре ходки.

Когда Гус исчез в дверях кухни,

Бэт залез обратно в пустой фургон, а Уайатт, все еще держа за спиной револьвер, тоже забрался внутрь и вскоре повел фургон мимо часовых Фрэнки Йеля. Один все так же дремал, другой все так же скучал.

Пока они ехали сквозь бетонные каньоны большого города, Уайатт задумался, не слишком ли повезло ему и Бэту в этой первой поездке. Парни Йеля были усталыми и сонными в этот ранний час, но, возможно, так будет не всегда.

Тем не менее первая доставка удалась безо всяких происшествий. Оставалось только вернуть фургон в гараж, коня — в конюшню и переодеться из тряпок молочников в нормальную одежду.

Бэт взял такси, и по его настоянию они отправились в «Джек Дунстан», чтобы съесть омлет с ирландским беконом.

— Уайатт, — заговорил Бэт с набитым ртом, — должен тебя поблагодарить. Я не чувствовал себя столь оживленно со времен боя Демпси и Уилларда.

— Будем надеяться, Бартоломью, — ответил Уайатт, откусывая кончик от хрустящей полоски поджаренного бекона, — что мы будем чувствовать себя столь же оживленно после поездки на следующей неделе…

Глава 13

Холидэй не стал устраивать грандиозный праздник в честь открытия заведения после ремонта, не говоря уже о том, что не собирался делать этому рекламу. Но намеки в разных газетах, оброненные Раньоном, Уинчеллом и даже Мастерсоном, выполнили роль «Пони Экспресс», нью-йоркской мельницы слухов. Вечером в понедельник, когда клуб открылся, бизнес пошел на ура, не хуже, если даже не лучше, чем вечером в пятницу или субботу.

Разыгравшаяся здесь драма лишь добавила месту ореола таинственности и опасности, а для торговли такое всегда действует возбуждающе просто в силу ее природы, не говоря уже о самой процедуре посещения нелегальных кабаков со смотровыми глазками, паролями и подземными укрытиями. Клиенты тайком трогали свежеокрашенные стены, пытаясь найти следы от злосчастных автоматных пуль, и часто им это удавалось.

Уайатт, Джонни и Бэт сидели у сцены. К ним подходили, пожимали руки, даже просили автографы. Вся эта обычная толпа банкиров, бизнесменов и звезд спорта, а также их укутанные в меха и увешанные драгоценностями жены (или не жены). Но детей в возрасте чуть больше двадцати сегодня было еще больше — худощавые легкомысленные девицы с завитыми волосами, кукольным макияжем и в коротких юбках, мальчики в смокингах, явно ищущие свадебный торт, чтобы поскорее на него взобраться.

Техасская Гуинан тоже выступила в необычном амплуа, если так можно сказать, поскольку Уайатт был достаточно знаком с ее неиссякаемым запасом сценических непристойностей. В процессе ремонта ночного клуба Джонни подарил своей звезде еще одно украшение в виде сценического прожектора, управляемого из-за сцены.

Поэтому,

когда она, размахивая своими жемчужными ожерельями, вплыла на сцену, где семеро музыкантов играли «Свитхарт» Виктора Герберта в джазовой обработке, ее накрыл сверкающий круг света, от которого ее новехонькое платье из огненно-красной тафты и красные бархатные туфли засверкали. Завитые платиново-белые волосы венчал «стетсон» цвета пожарного фургона, усыпанный бриллиантами (или не бриллиантами).

Когда она выкрикнула свое привычное «Привет, пьянчужки!», прозвучавшая в ответ лавина хохота явственно показала, насколько по ней соскучились, а также то, что эта толпа уже изрядно набралась.

— Выпьем три раза за «сухой закон»! — заорала она.

Новички смутились, но постоянные клиенты снова засмеялись, прежде чем она закончила свою фразу.

— Если бы не он, где бы, к чертям собачьим, я была?

— Нигде! — закричали десятки зрителей.

— Точно, черт подери!

Она взобралась на поставленный для нее стул и начала напевать своим низким грудным голосом новый текст:

— «Привет, пьянчужки!» — это мое приветствие в ночном клубе, всем и каждому… Скажу вам, это значит — привет, приятель, разве мы здесь не похожи, все и каждый?…

За время перерыва в выступлениях, так предусмотрительно устроенного Фрэнки Йелем и его мальчиком Капоне, Текс составила абсолютно новую программу с новыми костюмами для шести девушек на сцене: все с крошечными вуалями телесного цвета, усыпанными хрусталем, которые прикрывались кружевными веерами. Джонни не просматривал новую программу перед ее показом, и Уайатт понял, что молодой Холидэй не слишком доволен — и не из чувства собственника, а из-за того, что теперь каждый мог мельком увидеть всю его Дикси, с севера и с юга от ее «линии Мэйсона-Диксона».

Уайатт был здесь же, в зале, а не в своих новых владениях, покерном клубе, открытом в комнате наверху. Он хотел отдать дань уважения Текс, а также дать ей возможность сообщить людям о его новом предприятии. Попозже этой ночью он и сам лично поздоровается с некоторыми из этих пьянчужек.

А сейчас, глядя на Текс и ее «маленьких девочек», он испытывал истинное удовольствие. Некоторые фрагменты прошлой программы остались неизменными, такие, как популярный номер с «Вишнями», но новый, когда хорошо сложенные девушки пели глупую пикантную песню про два глаза (показывая на них), два уха (показывая на них) и прочие анатомические подробности, сверху вниз, прошел особенно хорошо, провоцируя завывание и свист в толпе. Бестолковый припев «И она знает толк в своих луковицах!» веселящаяся толпа тоже быстро подхватила.

Текс, как всегда, ходила между столиками, поглаживала лысые головы и раздавала трещотки, весело флиртуя с мужчинами и отпуская скромные комплименты женщинам насчет их собственных луковиц, а потом свистнула в полицейский свисток, когда решила, что ситуация выходит из-под контроля. Завершила пронзительное шоу игра в снежки (войлочные снежки перед этим специально раздали) между артистами и публикой.

Текс вышла на поклон с «протянутой рукой», и не только ради своих «маленьких девочек», но и ради мальчиков из группы, выкрикивая толпе: