Черные сказки про гольф
Шрифт:
Мое имя известно Вам. В свое время мы провели несколько совместных дел, результаты которых превысили Ваши и мои ожидания.
Поэтому я уверен в Вашем молчании. И именно поэтому я решил переслать вам странички с описанием странного приключения, случившегося со мной в ночь на 26 октября.
Ибо уже прошло пять лет, и я, как и мой друг Гаес, счищаю что „Гольфист“ Мабюза, о котором идет речь в моем рассказе, принадлежит мне отныне по праву.
Этот рассказ полностью соответствует истине. Мой друг Гаес разрешил
Картины Мабюза в настоящий момент стоят двадцать тысяч голландских флоринов, а его „Нептун и Амфитрита“ даже вдвое больше.
Предлагаю Вам своего „Гольфиста“ за две тысячи фунтов.
Примите уверения в моем наинижайшем почтении».
Р…
Клуб-хауз был пуст. Лист бумаги, прикрепленный к дверям извещал, что доступ на поле закрыт на целый день, поскольку нужно было рассыпать чернозем и обильно полить траву. Старейший член клуба [5] в одиночестве сидел в баре с самого Утра и, поскольку бармен Джим отсутствовал, сам себе наливал безобидный для здоровья напиток. Такое одиночество не раз-Дражало старого игрока, ибо он мог немного помечтать.
4
Клуб-хауз — помещение для размещения гольф-клуба.
5
Старейший член — самый старый игрок гольф-клуба. Старейшина игроков.
Погода стояла чудесная, бриз, легкий словно нежное дыхание, колыхал траву; лежащий рядом с клуб-хаузом пруд блестел в Утреннем солнце, как зеркало; ласточки выделывали в воздухе тысячи акробатических кульбитов.
«Как жаль, — вслух подумал старейший член, — что сегодняшние работы отняли у гольфистов такой славный день». Он видел, как уехал тренер, с какой радостью разошлись кэдди [6] — все они были в воскресных одеждах и направлялись на праздник в соседнюю деревню.
6
Кэдди — от французского слова „младший“. Мальчик, которому поручено носить сумку и приносить мячики, улетевшие за пределы поля. Относится также к любому человеку, исполняющему эти функции.
Сегодня не с кем поговорить, даже не будет дебютантов, чтобы попросить у него совета.
Ба!.. Старейшему члену было уже за восемьдесят, он перестал орудовать драйверами [7] и паттерами [8] в семьдесят пять, но у него осталось множество воспоминаний о гольфе, чтобы день не прошел впустую.
Он снова налил себе, но добавил побольше крепкого
7
Драйвер— тяжелая клюшка № 1 с деревянной головкой для первого, самого дальнего удара.
8
Паттер — клюшка, с помощью которой мячик закатывают в лунку.
Он отпил глоток, нахмурил брови, сделал еще один…
Напиток был приятным, но вкус у него был иной, чем он ожидал.
Он посмотрел на напитки, которые использовал для коктейля — джин, вермут, персиковое бренди, лимонный сок. Он не ошибся.
— Будь здесь Глуми, — пробормотал он, — он сказал бы, что в моем возрасте вкусовая ошибка извещает о появлении кучи смертельных недугов. К счастью, его нет, но мне все же не по себе…
И вдруг его лицо прояснилось; зря он обвинял утренний коктейль, просто в воздухе носился какой-то непривычный запах.
— Явный признак, что я остался гольфистом, — усмехнулся он.
Когда-то он прочел в одной весьма ученой статье, что у тех, кто играет на открытом воздухе, особенно в гольф, развиваются вкус и обоняние и частенько странно дополняют друг друга.
Он вспомнил, что Хольшэм (за три года шесть побед, в том числе Кубок Девона и Чемпионат Шропа) утверждал, что у шампанского вкус никотина, если кто-то за его столиком курил трубку.
Запах плавал в воздухе. Это не был аромат и не вонь; это была смесь того и другого.
И тут старый игрок заметил, что обычно закрытая дверь в коридор, ведущий к раздевалкам, была приоткрыта. Он тут же отклонил предположение, что запах доносился из мужской раздевалки, где всегда стоял тяжелый запах табака, резины и кожи — он буквально скапливался у пола, как углекислый газ в гротах Капри.
— А что же у леди, — начал он философствовать. — Их раздевалка должна быть столь же пуста, как и поле, и меня не смогут обвинить в нескромности, хотя в моем возрасте… А вообще, кто знает…
Однако, он колебался. Что-то раздражало его в этом запахе.
— Думаю, он мне напоминает… — пробормотал он. — Но что именно?
Он снова сел, принялся размышлять, по лицу его пробежала тень.
— Странный механизм у памяти, — ворчал он. Он обернулся к стойке и стал тщательно изучать бутылки.
«Хольшэм, почтивший своим присутствием либо рай, либо ад, однажды изобрел коктейль под названием „Любовь и Гольф“. Почему он так назвал его? Ведь в нем не было ни грана сентиментальности. Однако, напиток был неплохим. Странно, что именно сегодня я вспомнил его состав — виски… мадера… Гран-Марнье… Интересно, буду ли я чувствовать этот проклятый запах после такого огненного напитка?»
Он опустошил стакан, но запах не проходил.
— К счастью напиток придал мне мужества, ибо оно необходимо, чтобы… отправиться на разведку в женскую раздевалку! Но он никак не мог решиться. На висках его выступил пот, и ему показалось, что сотрясавшая его дрожь происходила от подспудного и странного ужаса.
Он схватил бутылку крепкой канадской хлебной водки, обдиравшей небо и обжигавшей внутренности, и поставил ее перед собой. Двойная порция показалась ему безвкусной.
— Да, теперь я вспоминаю и знаю о чем… Хм… еще стаканчик, чтобы втянуться в процесс…