Черные тузы
Шрифт:
– Ну, врать горазды, – он, переполненный эмоциями, доброжелательно посмотрел на соседа.
– Кто горазд врать? – мужчина желтой теплой куртке в ладью стряхнул с верхней губы хлебные крошки. – Газеты?
– Вот пишут чепуху всякую, – Трегубович передал газеты мужчине.
Сосед взял обе газеты и с видимым интересом прочитал репортажи о гибели Марьясова, однако даже не улыбнулся, не разглядев в публикациях ничего смешного.
– У меня брат в милиции работает, – соврал Трегубович. – Он рассказывал, там дело совсем по-другому было. Этого предпринимателя убийца привел в бессознательное состояние. Электрошоком ему в шею ткнул. А затем они, ну, Марьясов с преступником, мирно так за жизнь
Мужчина с интересом выслушал Трегубовича и согласился.
– Им за это деньги платят, за брехню.
– Может, в буфет сходим? – предложил Трегубович и приставил указательный палец к горлу. – Накатим грамм по сто пятьдесят.
– В принципе можно.
Мужчина пожал плечами и вопросительно посмотрел на жену, неожиданно заволновавшуюся.
– Валентин, ты же обещал, – женщина сделала большие глаза. – Ты обещал не брать в рот ни капли, пока мы не вернемся домой. Ты обещал…
– Да ладно тебе, – Валентин махнул рукой и встал со скамейки. – Ну, двадцать капель, не больше. Я и так уже неделю даже пива не пробовал.
Трегубович расстегнул «молнию» темной спортивной сумки, сложил газеты в стопку и бросил из поверх мятого тренировочного костюма. Встав на ноги, он перебросил ремень сумки через плечо.
– Мы скоро вернемся, – сказал он жене Валентина. – Только туда и обратно.
Оставшись одна, женщина несколько минут о чем-то напряженно раздумывала, покусывая подушечку большого пальца. Видимо, приняв решение, она порывисто поднялась со скамейки, положила на освободившееся сидение мятый пакет и попросила старичка, дремавшего справа на скамейке, если будут спрашивать, сказать, что место занято. Старичок сонно кивнул головой и снова погрузился в дрему. Женщина обошла по кругу зал ожидания, дошла до буфета, вернулась назад и сделала ещё один круг по залу, ища глазами милицейский наряд. Однако, как назло, милиции нигде не попадалась. Поблуждав возле дверей, женщина хотела выйти на вокзальную площадь, но передумала. Она вернулась, дошла до буфета и через стеклянные двери стала с беспокойством наблюдать за своим мужем и незнакомым молодым человеком.
Парочка устроилась на хорошем месте: за столиком возле высокого готического окна. Новые знакомые развалились на стульях и уже успели заставить круглый столик бутылками пива, стаканами и какой-то закуской на пластмассовых тарелочках. Мужчины вели между собой оживленный разговор, при этом молодой человек, чрезмерно возбужденный, взмахивал по сторонам руками, будто дирижировал оркестром. Темная спортивная сумка стояла на кафельном полу возле его ног. Женщина, принимая окончательное решение, подумала ещё несколько минут, отошла от стеклянных дверей буфета и снова отправилась на поиск милицейского патруля.
На этот раз она не стала возвращаться на старое место, а перешла в соседний зал ожидания, между скамьями пробралась на его середину, повертела головой из стороны в сторону и, наконец, заметила двух милиционеров, неспешно гуляющих возле киоска с сувенирами. Женщина, не проявляя нетерпения, спокойно подошла к патрулю и обратилась к рослому темноволосому лейтенанту милиции.
– Простите, пожалуйста, может, я вас
– Может быть.
Мрачно кивнул лейтенант Ложкин и посмотрел на женщину с нескрываемой неприязнью, почему-то сразу решив, что от этой бабы можно ждать только неприятностей. Он пребывал в прекрасном настроении, до конца дежурства оставался час, а там сдача смены – и он свободный от всех обязательств человек. Впереди уже ясно маячили долгие выходные, теплая компания друзей, русская банька и одно пикантное любовное приключение, о финале которого лейтенант суеверно не загадывал.
– Я к вам обратилась… Я хочу сказать…
Женщина уж начала было рассказ, но оборвала себя на полуслове. Из громкоговорителей, укрепленных под самым потолком, разнесся, эхом прокатился по залу металлический голос, перебивающий все вокзальные шумы и голоса, перекричать который не было никакой возможности. «От перрона номер четыре отправляется поезд, следующий… Посадка на поезд заканчивается. Просьба к пассажирам занять свои места… Провожающим покинуть…» Лейтенант Ложкин, криво улыбаясь, переглянулся с сержантом своим напарником. Женщина, не выдавая своего нетерпения, дважды прослушала объявление и, только когда металлический голос замолк, снова обратилась к сержанту.
– Понимаете ли, тут рядом с нами сидит один молодой человек.
– Если он уже сидит, то ваш вопрос не ко мне, – пошутил лейтенант.
– Он сидит на лавочке, то есть на стуле, – женщина просительно склонила голову набок. – Рядом со мной и моим мужем. А сейчас они с мужем в буфете пиво пьют. Подозрительный молодой человек. Он немного не в себе, очень возбужденный. Очень подозрительный. Вы бы его проверили. Ну, документы его.
– Да тут половина вокзала таких подозрительных, – лейтенант, не желавший двигаться с места, посмотрел на наручные часы. – А другая половина не в себе. Еще та публика. Это ведь не институт благородных девиц, а вокзал. Я не имею возможности проверять документы у всех подозрительных лиц, у каждого. У меня просто рук не хватит. Вы меня понимаете?
– Понимаю, – кивнула женщина.
Она пожала плечами, уже готовая отступить от милиционеров, но тут вспомнила что-то важное.
– У этого парня в сумке пистолет.
В утренний час народу в вокзальном буфете оказалось совсем немного. Выпив водки и бутылочного пива, Трегубович быстро подружился с Валентином.
– Я до Бреста на поезде, а там на Украину доберусь, – говорил Трегубович. – Или электричками или на машинах. Давно дома не был, по матери соскучился.
– На заработках в Москве был? – сквозь окно Валентин разглядывал мокрый асфальтовый перрон и спешащих пассажиров.
– Да, поработал в Москве, подмолотил деньжонок, – похвастался Трегубович, подумал над своими словами и из осторожности добавил. – Я вообще-то по строительной части. Плотником, слесарем тоже могу. Теперь у меня что-то вроде отпуска. Отдохну, оттянусь с земляками. А летом снова вернусь сюда, на заработки.
– И не боишься с деньгами на вокзале торчать? – Валентин осуждающе покачал головой. – Менты до отделения доведут, и все до копейки выгребут. Для ментов рабочих с Украины утюжить – основной заработок.
– Деньги я переводом отправил, – снова соврал Трегубович.
– А мы с женой хотели в столице осесть, но не получилось, – Валентин грустно улыбнулся. – Моя Галка здесь родилась и выросла. А сам я бывший военный, комиссованный по болезни. А теперь в сельскохозяйственной авиации работаю. Так вот, у жены тетка старая тут живет. Вот приехали к ней для беседы, промучились в столице десять ден, все с теткой разговаривали. Думали, квартиру нам после своей смерти отпишет. Не вышло. Опоздали мы с супругой.