Чёрные вдовы
Шрифт:
Через два дня Василий приехал в больницу. Доктор разрешил взглянуть на супругу издали, от двери. Мария лежала бледная, с запавшими щеками и закрытыми глазами, казалось, она не дышала.
– Кризис ещё не миновал, но мы делаем всё, что возможно, – пытался успокоить его врач. – Она иногда приходит ненадолго в сознание, но это ничем не может помочь.
– Доктор, скажите честно, она умрёт?
– Мы пытаемся спасти её жизнь, но силы медицины не беспредельны, как и человеческие.
Василий пустился в разгул, приводил в свой номер разных женщин, иногда навещал супругу. Получалось так, что
– Скажите же мне наконец правду, когда же она умрёт?
Вначале врач удивлённо смотрел на посетителя, успокаивая его:
– Пока она находится в тяжёлом, но стабильном состоянии, если что-то случится, мы вам немедленно сообщим.
Потом привык и не удивлялся неприкрытому желанию посетителя услышать о том, что супруга умирает.
Мария сквозь бред и забытье слышала и понимала разговор. И в редкие минуты сознания она внушала себе, что не умрёт, а будет мстить Ваське, и это придавало силы её организму.
Наступала следующая стадия отношений.
Через три недели она поднялась: исхудалая, страшная, чёрная, глаза ввалились, осталась лишь тень от былой красавицы. Но это была уже другая женщина – решительная, смелая, неукротимая, повелевающая мужчинами, как рабами. Она поставила перед собой цель – стать ещё прекрасней, чем прежде.
Амбициозный хозяин имения Качановка, славящийся широкими жестами и не считающий денег, вдруг понял, что находится на грани разорения. Он продал имение, а вырученную сумму разделил на три равных части: себе, дочери и сыну Василию. Переехал в Москву и жил на съёмной квартире. А через пару лет, не выдержав переживаний и внезапного разорения, умер.
У Василия после раздела оставалось 500 тысяч рублей. На эти деньги супруги снимали квартиру в Киеве и прикупили ещё небольшое именьице.
Теперь не было надзора строгого тестя, и супруги пустились в разгул. Причём если поначалу Василий таскался по увеселительным садам и борделям Ямской улицы в одиночку или в компании холостяков и девиц, то позже брал с собою жену. Он с удовольствием делился с Марией сексуальными позами и трюками, которым научился у проституток и любовниц.
Однажды Мария не выдержала:
– Что это только тебе удовольствие получать? Я тоже хочу туда сходить.
– Конечно, конечно, – с готовностью подтвердил Вася, – вот увидишь, тебе понравится.
– Только я буду инкогнито, никто не должен меня видеть.
– Ты можешь быть в маске, мы будем заниматься любовью втроём, выберешь сама ту, которую захочешь. Это будет разврат высшего класса.
В ту ночь супруги возвратились домой под утро, усталые и пьяные, с многочисленными следами любви на телах.
Такое веселье продолжалось с неизменной комбинацией состава участников. То их было четверо: две пары менялись партнёрами, то двое мужчин и одна Мария. Ах, эта Яма! Насыщенная борделями Ямская улица. Здесь разрешалось всё, великосветской даме доставляло несравненное удовольствие опускаться на самое дно и испытывать жгучие сладострастные ласки партнёров. Здесь не было никаких преград, и дворянское общество, столетиями
В начале ХХ века образ роковой женщины вошёл в моду. Его воспевали и поддерживали самые известные писатели и художники России. Героиня их произведений должна была манипулировать мужчинами, разбивать их сердца, подчинять своей воле, заставлять мучиться и страдать, доводить до самоубийства. Мария Тарновская выбрала удачный момент, она появилась в нужное время, когда все желали видеть такую женщину не только в произведениях искусства, но и наяву, во плоти. И судьба предоставила публике такую возможность.
Вскоре беспорядочное времяпрепровождение начало наскучивать Марии, физическое удовлетворение похоти с разными партнёрами не представляло возможности манипулировать мужчинами в полной мере. Кроме того, она понимала: денег надолго не хватит, от первоначальной суммы уже осталось только 180 тысяч. Её натура требовала от мужчин роскоши и повиновения. Она прекрасно выглядит, привлекательна и порочна, мужчины не сводят с неё глаз. Самое время избавиться от супруга, найти другую партию или жить с разными любовниками, не жалеющими для неё денег.
Вначале Мария решила раскачать ситуацию, проявив недюжинное актёрское дарование. Как-то рано утром, когда Василий ещё нежился в постели, она встала и начала одеваться.
– Ты куда это собралась, Манюня? – сонным голосом спросил муж.
– Я сейчас приду, выйду ненадолго.
Василий задремал, а когда проснулся окончательно, Марии рядом не было. Не найдя её дома и во дворе, решил дожидаться. До позднего вечера в раздражении бродил он из комнаты в комнату, но Мария так и не появилась. Тогда собрался и уехал в клуб. Возвратился глубокой ночью, застав жену в спальне.
– Где ты была? – спросил грубовато.
– Где была, там меня уже нет, – в тон ему ответила супруга.
– Ты замужем, не забывай этого, и шляться по ночам неизвестно где – значит порочить и моё имя.
– Я свободная женщина и могу заниматься, чем хочу. Кто ты такой, чтобы ограничивать мою свободу?
– Я пока ещё твой муж.
– Вот именно, пока…
Мария повернулась и покинула спальню.
Василий ушёл в свой кабинет и смог заснуть неглубоким сном лишь под утро, усталый, раздосадованный, издёрганный. Но вдруг почувствовал, что кто-то украдкой входит в кабинет. Вскочил и увидел привидение – женщину в белой одежде с распущенными волосами. Оно грозно надвигалось на него.
– Брысь, – Васёк схватил подсвечник, – убью…
– Это я.
– Что случилось? – Он едва узнал жену в казавшемся страшным бледнолицем привидении.
– Я… я отравилась и должна умереть. Пришла с тобой проститься. Зови скорее детей.
– Сейчас, сейчас!
Вася выскочил из комнаты и вскоре вернулся, таща полусонных детей.
Мария как ни в чём не бывало сидела за столом, закинув ногу за ногу.
– Мне немного лучше, пойду полежу, может, пройдёт.
Супруг, ещё не отошедший от потрясения, увёл детей в детскую.