Черные вороны 11. Ураган
Шрифт:
– Я знала, что меня ждет. Я знала, на что иду. Что тебе рассказать? Я убила его. Все. Как я это сделала – не важно. Моя семья теперь в безопасности.
Специально подчеркнула слово «моя» и посмотрела на него… Боже! Как же я хотела понять, что он чувствует. Есть ли для него НАША семья или эти месяцы, когда он превратился в настоящего монстра, стерли его любовь даже к детям?
Глава 9
Меня увели в камеру. Она больше напоминала каменный мешок. В ней ничего не было, ни одного предмета, кроме каменного стола, кольца
– Она заговорит. Очень скоро. У него такие методы развязывать языки, которые не снились никому. Виртуоз, мать его, к каждому заключенному свой подход. Никаких сантиментов.
– Помнишь того, англичанина, который его узнал… вроде даже были близки они. Британский журналист или как его…
– Которого освежевали и приварили к лицу маску?
– Да, тот кусок мяса, который дохнет и гниет в подвале.
– Тот самый, который кричал ему, напоминая о былой о дружбе, и лишился языка?
Они захохотали, а я сжалась от ужаса. Это о моем муже…о Максиме. Это он хладнокровное, бесчувственное чудовище. И самое страшное – я ни секунды не сомневалась, что это правда.
Теперь меня мучало двоякое чувство. С одной стороны, та часть меня, которая так хорошо знала Максима…она была уверена, что он не даст мне погибнуть, а вот другая уже сомневалась во всем…Никогда нельзя быть уверенным в Максиме Воронове, особенно если ты уже давно ничего для него не значишь, и, возможно, он лишь играет для тебя определенную роль.
От голода у меня кружилась голова. Я чувствовала, как трясутся руки и ноги, печет горло. Я потеряла счет времени и теперь раскачивалась из стороны в сторону, пытаясь согреться, не прислоняясь к стенам. Я даже не услышала лязг замков, шаги.
– ВСТАТЬ!
Я перевела взгляд с Максима на солдат и с трудом, удерживаясь за каменную стену, встала на ноги.
– Я смотрю, здесь прохладно!
Максим прошёл вглубь камеры и махнул рукой, давая наемнику знак приступать к истязанию. Вжалась в стену, когда один из хладнокровных наемников подошел ко мне и принялся рвать мою одежду. От прикосновения его липких ледяных пальцев по телу прошла дрожь паники и ужаса. Я еще не понимала, что происходит. Я настолько привыкла доверять ЕМУ, что даже сейчас, после всего, что подслушала, где-то в глубине души верила, что со мной он так не поступит. Наивная? Возможно. Рядом с ним всегда глупая и наивная.
– Приступай! – крикнул Максим второму стражу.
Когда меня обнажили полностью – я закричала:
– Не надо! Пожалуйста.
Неужели насилие? При нем? И он позволит?
Посмотрела на мужа и вложила в свой взгляд все презрение и ненависть, увидела, как полыхнули ответом его глаза, когда он посмотрел на меня, дрожащую, прикрывающуюся руками. Возбуждение или ярость… Боже, я перестала его понимать и чувствовать, или голод туманит мое сознание?
Он подошёл к каменному столу и сел на него, лениво глядя на меня, потом на стражей. Ни одной эмоции на бледном красивом лице. Солдат приблизился к крану, торчавшему из стены,
– Открывай. – четкий сухой приказ.
Но я не смотрела ему в глаза, и когда ледяная вода обожгла кожу, я снова закричала. Невольно. От голода сильно понизился болевой порог и порог восприятия. Меня жгло, я тряслась как в лихорадке, прикрываясь руками, захлебываясь, вжимаясь в стену. Что он делает? Это игра? Это идиотская игра? Или что это? Боже! Я ничего не понимаю! Ничего совершенно! Мне холодно, и, если это еще немного продлится, я замерзну насмерть. Я не могла с ним говорить даже мысленно, мое сознание отключалось, я воспринимала только приказы вслух и попытки бороться с приступом паники и отчаяния.
Как только наши взгляды встретились, жгучие ощущения ожогов от ледяной воды начали отступать…потому что я читала в его взгляде боль…как будто ему адски больно вместе со мной, и он умоляет меня потерпеть.
Внутри меня поднималась волна ужаса от понимания, на что он способен сейчас и какую власть получил. Сомнения грызли мою душу, но я перестала содрогаться от холода, хотя реакция тела не изменилась. Зуб на зуб не попадал, только я сама перестала это воспринимать.
Я закричала, но не потому он приказал (мне было больно или холодно), я забилась в истерическом припадке от раздирающих меня чувств, я кричала по тому, через что мы сейчас проходим, и от непонимания. Что я для него? Что будет теперь? Он и есть то чудовище, которое описывали охранники, или передо мной мой прежний Максим? Он со мной или он против меня? Где они – приоритеты? Они остались? Или я снова пешка в его игре?
Пытка длилась так долго, что мне казалось, она бесконечная, но оторвать взгляд я уже не могла. Он полностью контролировал мое состояние. До такой степени, что я была не в силах даже моргнуть. А потом отдал приказ остановиться.
Максим спрыгнул со стола и подошёл ко мне, закрывая собой от наемников, оставшихся за моей спиной. Я увидела, как он сглотнул и дернулся кадык, когда взгляд невольно опустился на мои возбуждённые от холода соски.
Поднял глаза и встретился со мной взглядом.
– Я хотел услышать подтверждение твоего согласия сотрудничать со следствием… – достал из кармана пальто бутылку с водой. – И у меня есть весомые аргументы в пользу этого.
От вида воды начало драть горло, но я успела заметить голодный взгляд. Не просто голодный, а безумный, прикрылась руками и, стуча зубами, ответила:
– Согласна…согласна…я умираю от жажды.
Посмотрел на охранника, и тот накинул на меня плащ, в который я тут же закуталась.
Передал бутылку одному из своих псов и вышел, не оглядываясь, приказав напоследок:
– Накормить, одеть и привести в мой кабинет. Продолжим беседу.
Меня волоком тащили по темному узкому коридору. Я спотыкалась, сбивала ноги о каменные ступени, но кого это волновало? Точно не этих роботов, которые выполняли приказ своего начальника. Но мне было намного лучше. Тело покалывало после ледяного душа, кровь прилила к щекам, и я наконец-то не мучилась диким голодом, от которого мне хотелось орать и выть. Наемники привели меня в сильно освещенный зал с множеством дверей. Одна из них была чуть приоткрыта, и меня втолкнули туда. Дверь с лязгом захлопнулась, послышался щелчок автоматического замка.