Черным по белому

Серова Марина Сергеевна

Закрыв за собой дверь, я поздоровалась, показала, не выпуская из рук, свои «корочки» и напомнила, как меня звать-величать. Федор Степанович ответил:

— Очень приятно с вами познакомиться, Татьяна Александровна. Прошу, проходите, садитесь.

Я приняла приглашение и уже через минуту сидела в очень удобном мягком кресле прямо напротив Романенко.

— По телефону вы сказали, что вас ко мне привел интерес к завещанию Валерия Евгеньевича Синельникова. Можете пояснить поподробнее? — окинув меня изучающим взглядом, а затем удовлетворенно кивнув, спросил мужчина.

— Конечно же, я введу вас в

курс дела, — пообещала я и, устроившись в кресле поудобнее, стала рассказывать. — Дело в том, что я занимаюсь расследованием одного дела. Оно связано с убийством сына Синельникова, о существовании которого он, как мне достоверно известно, прекрасно знал. Более того — Синельников в письмах пытался вымолить прощение сына за грехи молодости. Мать молодого человека совершенно в курсе того, что Валерий Евгеньевич скончался, об этом я узнала только что. Но немного странным показалось мне кое-что иное…

— То, что никто не сообщил о завещании родственникам убитого? — сам все понял нотариус.

— Совершенно верно, — согласилась с ним я. — Мне почему-то кажется, что раз отец старался загладить вину перед своим сыном, то он наверняка должен был ему что-то оставить. Но сестра Валерия Евгеньевича, в данный момент живущая в доме Синельникова со своим сыном, утверждает, что все отошло по завещанию именно ей и ее сыну, остальных же детей Валерий так и не признал. Так вот мне бы хотелось взглянуть на его завещание.

— Да, занимательная ситуация, — закачал головой Федор Степанович. — Но боюсь, что по завещанию и в самом деле все переходит именно к сестре Валерия Евгеньевича. Дело в том, — Федор Степанович кашлянул, — что, когда мы составляли завещание, Валерий мне сказал, что он оставляет все своему сыну. Но если вдруг тот из обиды или каких иных чувств принять даруемое откажется, в таком случае все перейдет его сестре и ее сыну. Насколько мне известно, так все и было.

— То есть вы хотите сказать, что Станислав, сын Синельникова, сам отказался от наследства? — переспросила я.

— Да, мы послали ему уведомление, а в ответ получили письмо, в котором он утверждал, что ничего не желает от отца получать.

— А почему вы не связались с молодым человеком лично? — поняв, что письмо запросто можно было подменить, спросила я.

— Не было необходимости. Ведь Валерий Евгеньевич сам сказал, что маловероятно, чтобы сын принял от него что-либо. Поэтому я и стал оформлять документы на передачу собственности сестре Синельникова.

— Но это же неправильно! Вы не выполнили своих обязательств! — возмутилась я. — Разве можно так вести дела? А вдруг письмо подменили? Или кто-то, допустим, хитростью заставил парня отказаться, а он очень даже хотел получить во владение все, что было у отца?

— Но Виктор Антонович заверил меня, что он лично беседовал со Станиславом Лапиным в Тарасове и тот заявил, что не будет претендовать на наследство. А Виктору Антоновичу я доверяю, как себе самому. Да и Валерий Евгеньевич тоже считал его человеком надежным, на которого всегда можно положиться.

— Да уж, надежный человек… А мне вот почему-то кажется, что именно этот человек и убил Станислава Лапина, чтобы заполучить наследство, а Стас о нем даже и не знал. Слишком уж все слаженно у вас выходит.

— Убил? Нет, что вы! — замахал руками мужчина, который

теперь уже не казался мне таким уж умным. Наоборот, он выглядел как уставший пенсионер, которого не особо заботят его дела и который только и ждет возможности поскорее уйти на заслуженный отдых. Вполне могло быть и так, что он сам помог Виктору все устроить с завещанием в его пользу, конечно, а тот ему за это заплатил.

— Могу я прочесть завещание? — поинтересовалась я через минуту.

— Да, если желаете, — ответил мне Федор Степанович и полез в сейф искать запрошенный документ.

Найдя нужную папку, он раскрыл ее и, минут пять порывшись внутри, извлек два листа, полностью, с обеих сторон, забитых печатным текстом. Это и было завещание. Нотариус протянул его мне, и я сразу начала изучать документ.

Не успела я прочесть и половины первого листа, как мне все стало ясно. В завещании жирным шрифтом был выделен один важный пункт. Он гласил, что Синельников Валерий Евгеньевич официально признает, что у него есть сын Станислав и что все свое имущество он оставляет именно ему. Но в том случае, если юноша по какой-либо причине отказывается принять его дом и все остальное, или же в случае его смерти означенное переходит к его сестре, Светлане Евгеньевне. Естественно, что более посвященный во все дела своего дядюшки племянничек попросту не пожелал остаться ни с чем и сделал все, чтобы наследство не ушло на сторону. Именно он, скорее всего, и организовал убийство Стаса и взорвал его и его законную жену, которая, кстати сказать, запросто могла воспользоваться правом мужа и принять то, что ему принадлежит. Виктор это должен был понимать хорошо, вот и избавился сразу от двоих. То-то же он до сих пор находится в Тарасове…

— Ну что, все так, как я вам говорил? — внимательно наблюдая за моей реакцией на завещание, поинтересовался нотариус.

— Да, так, как и говорили, — согласилась я, а потом сразу сказала: — Мне нужна копия этого документа. Вы не могли бы ее сделать и заверить?

— Да, конечно, если вам необходимо, — немного занервничал мужчина и, вызвав секретаршу, дал ей задание исполнить мою просьбу.

Я несколько минут подождала, а затем спокойно взяла ксерокопию и попрощалась.

Федор Степанович что-то ответил мне, но я его уже не слушала, выйдя из кабинета и погрузившись в свои собственные размышления.

Теперь, после прочтения завещания, у меня почти не осталось сомнений, что убили Станислава и его жену именно из-за наследства, о котором они даже и не слышали, не подозревали. Причем единственным человеком, кому убийство было выгодно, был племянник Синельникова вместе с его матерью. Впрочем, последнюю в расчет можно и не брать — она, скорее всего, даже и не в курсе хитрых замыслов сына и занимается только тем, что лелеет и холит себя.

Стало быть, нужно попробовать вывести на чистую воду Виктора, племянника Синельникова. А сделать это, насколько я понимаю, будет не так-то просто, учитывая, что он — человек очень, по всему видно, расчетливый и хитрый. Да к тому же еще и дерзкий. Но я не буду торопиться и начну действовать по порядку. Первым делом проверю его алиби. Где он был в момент свадьбы? Если окажется, что в Волгограде, стану искать того, кто исполнил для него всю грязную работу. Но сначала все же алиби.