Черный амулет (Кондратьев - 2)
Шрифт:
– Так это ж Дагомея, - тускло сказал он.– Там мы действительно малость покуролесили.
– Василий!– вскричал толстяк.– Да ведь это одно и то же! Дагомея с семьдесят шестого года стала называться Бенином.
– Почему?– тупо спросил Кондратьев, пытаясь что-то осмыслить.
– Ну ты прямо с Луны свалился, - развел руками Иванов.– Где ты был-то в семьдесят шестом?
– Батальон спецназа, - коротко ответил Кондратьев.– Никарагуа.
Борис в
– Точно!– вспомнил бывший прапорщик.– Ты мне рассказывал. Под самым носом у США. Да, это не Дагомея, одной ротой было не обойтись...
– Да, - согласился полковник.– Мне там батальона едва хватило... Выходит, Кофи из Дагомеи?
– Выходит, так, - ответил Борис в недоумении.
Василий Константинович обхватил голову руками. Необходимо было сосредоточиться, но безмерность потерь разрушала все попытки логически мыслить.
– Тем более странно, что негр оказался последним, кто видел Елену, сфор
мулировал за друга толстяк и принял очередную рюмку.
До Бориса дошло, к чему он клонит.
– Да вы что, дядя Сергей! Он же мой друг. Но не это главное. Они с Катькой любят друг друга. Дело идет к свадьбе.
– Что?!
Полковник приподнялся в кресле. Побелели ногти, впившиеся в подлокотники. Иванов, напротив, в ужасе вжался в спинку, и кресло предостерегающе хрустнуло.
Когда ведется следствие, из поля зрения не должен выпасть ни один факт.
Поэтому Борис решился сказать то, что доверила ему вчера сестра:
– Катька беременна от Кофи. Срок - два с половиной месяца.
18
Спустя полтора часа Кофи очнулся от стука в дверь. Он чувствовал, что приближается отход. Отходняк после оксибутерата, конечно, не ломка морфиниста, но все же. Втрое сильнее алкогольного похмелья.
Он открыл дверь. Увидел Катю. На ней лица не было.
– Привет!
Он посторонился, впуская ее. Хотел что-нибудь сказать, но не выудил из гудящей головы ничего подходящего. А когда не можешь выудить подходящей фразы, обязательно скажешь глупость.
– Ну что?– только и спросил Кофи.
– Ничего, - зло сказала Катя.– Отец с братом труп бабушки нашли.
– А-ах, - сказал Кофи и сел на кровать.– А дед Костя?
Катя покачала головой и вместо ответа спросила:
– Тебя в милицию не вызывали?
– Нет...– Он задумался.– Может, повестка внизу, в ячейке для почты, лежит? А что, меня должны в милицию вызвать?
На Катю накатывало раздражение, и даже кокон ужаса ослаб.
– Слушай, ты чего чумной какой-то?
Пьяный?
– Нет, - ответил Кофи и предложил: - Могу дыхнуть.
– Дыхни.
– Пожалуйста.
Кофи слегка дунул девушке в нос.
–
Катя подняла с пола одноразовый шприц. Пошарив глазами, увидела на покрывале кусок плотной бумаги с пустыми ампулами. Взяла одну. Для врача нет ничего понятнее латинского названия.
Вспомнив, что в мире белых чистосердечное раскаяние может спасти от ответственности, Кофи признался:
– Оксибутерат натрия.
– Никогда не знала, что ты еще и наркоман, - сказала Катя.
И вдруг горько, как маленькая девочка, заплакала. Голова Кофи и без того гудела, как стиральная машина. Он порылся в ней и наконец извлек нужную фразу.
– "Ты еще и наркоман", - повторил молодой вождь.– Этим ты хочешь сказать, что к такому моему пороку, как темный цвет кожи, прибавился еще один, не менее страшный порок: наркомания?
Плачущая Катя уткнулась ему в плечо.
– Перестань комплексовать, идиот, - прошептала она.– Расистка никогда не легла бы с тобой в постель. Расистка немедленно сделала бы от тебя аборт.
– Ну вот и ты не переживай из-за случайного укольчика. Я и до нашего знакомства иногда баловался. Когда совсем хреново приходилось. Причем, заметь, у себя на родине я понятия об этом не имел. Всему хорошему меня научили русские ребята. С очень белой кожей.
Кофи забрал из Катиных рук шприц, положил его к ампулам, завернул в бумагу и сунул в карман куртки. Кате стало стыдно.
– Прости меня, - тихо произнесла она.
Он нежно поцеловал ее глаза и губы.
– Ну что ты, - сказал Кофи.– Конечно, ничего хорошего в наркоте нет.
Хочешь, пообещаю тебе никогда за нее не браться?
– Пообещай.
– Обещаю. Просто я не знал, куда себя деть. Звонить тебе неудобно, вы там совсем других звонков ждете. Я надеялся, что ты приедешь. Хотя не был уверен, что выкроишь время для меня. Как Борька?
– Вчера весь вечер плакал. Как в детстве, когда маленький был. Я уже и забыла его плачущего. Бабушку нашли в таком виде, что лопатами в мешок складывали.
Кофи почувствовал неудержимый позыв к рвоте.
– Извини, - успел выдохнуть он.
Закрыв ладонью полный рот, он опрометью бросился в коридор. Катя выглянула. Мелькали белые подошвы его кроссовок. Когда парень скрылся за дверью туалета, Катя вернулась в комнату.
Осмотрелась. Повсюду висели, как спущенные флаги, мокрые рубашки, майки, трусы и носки. Кое-где с выстиранных вещей даже набежали лужицы.
"Мужчина мог бы и получше отжать", - подумала Катя. Пошарила глазами по углам. Ага, вот и, тряпка.