Черный ангел Эльхайма
Шрифт:
— Вот и все… - прошипел Крэйл.
В панике взвизгнув, Лапшаус забился в противоположный угол шкафчика, заслонился мобильным телефоном, который шанатар оставил здесь перед соревнованиями.
— Ты сожрал мою еду! Надеюсь, ты достаточно мясистый, чтобы мне не пришлось выковыривать из зубов твои кости.
Телефон случайно включился, и на его экране Крэйл увидел фотографию… себя и Кулгарда, принимающих медали.
— Ты это чего? А ну, дай. – Он забрал у недокролика мобилу, пролистал последние фотографии. – Это ты сделал?
В ответ торопливый кивок, из-за которого уши упали на жалобно вытаращенные
— Как?
— Скучно сидеть было. Пошел лапы размять. Видел, как ты делал картинки, хотел сделать приятно.
— И тебя никто не видел?
— Лапшаус хорошо прячется.
Крэйл ухмыльнулся.
— То есть ты сейчас намекаешь, что есть тебя не надо?
— Лапшаус невкусный.
– существо пошарило, возле себя, отыскало недоглоданный батончик, протянуло его шанатару.
— Лапшаус… ну, ты и… Лапшаус… Во, Лапша! Я буду звать тебя Лапшой. Хватит дрожать, я пошутил. Едем домой.
Глава седьмая
— Плетение – это не балаганные фокусы, студентка Шаэдис! До тех пор, пока вы будете так небрежно обращаться с вашим потенциалом, вы не сотворите ничего более стоящего, чем эхо комариного писка.
Старший преподаватель Исанрик, седой эрэлим мощного сложения и крайне скверного нрава, битый час кружил вокруг своих студентов, словно коршун над добычей, раздраженный, что та до сих пор не окочурилась.
Первый день занятий подходил к концу, и Марори чувствовала себя окончательно и бесповоротно опустошенной. В первую очередь из-за собственного неумения справиться с элементарными, по утверждению преподавателя, вещами. В то время как другие студенты с успехом и по щелчку пальцев ткали из невидимых нитей Плетения полноценные стихийные руны, она не могла сделать даже простейший символ. Стоило подцепить Нить, попытаться ее подчинить и начать плести стихийное волшебство, как Нить буквально на глазах вспыхивала и сгорала за считанные мгновения, будто бикфордов шнур. И так – раз за разом, от попытки к попытке. Какую бы стихию она ни пыталась подчинить, итог был один – полное фиаско.
Но и это было не самым страшным.
Куда страшнее была внутренняя злость, которая после каждой неудачи становилась все сильнее. Украдкой, пока никто не видит, Марори задирала рукав формы и поглядывала на осколки своей сигилы. Красные и черные осколки заметно пульсировали и уже успели налиться огнем, от которого по коже растекался неприятный жар.
— Вы в порядке, студентка Шаэдис? – осведомился преподаватель, когда после очередного фиаско она ушла подальше от заполненной студентами тренировочной площадки. – Не припоминаю, чтобы разрешал вам покидать круг.
— Мне необходимо… передохнуть. – Она изо всех сил старалась держать себя в руках. Неужели Магистресса не предупредила о ее «особенности»? Не сказала, что в группе взрывоопасная студентка, которая может вспыхнуть от малейшей искры? – Мне нехорошо.
— Дра’морская коза притомилась. – Невысокая девчонка с крутыми белыми локонами и таким же характером, которую в группе звали «Задира», развеяла безупречный воздушный глиф и, уперев руки в боки, уставилась прямо на Марори. А заодно и вся группа. – По-моему, кому-то срочно нужен носовой платок и горшок.
Марори сделала вид, что понятия не имеет,
— Вас это тоже касается, студентка Эмлинд! – Преподаватель Исанрик в мгновение ока сплел водяную сферу и повесил ее над головой провинившейся студентки. Не то, чтобы белобрысую это сильно испугало, но она вернулась на тренировочную площадку. Преподаватель скомкал сферу в кулаке, стряхнул капли с ладоней и снова переключился на Марори. – У вас никогда ничего не получится, если вы станете отступать после каждой неудачи.
— Я не отступаю. Мне просто нужно немного времени.
— Думаете, я не в курсе о том, что вы за химера, студентка Шаэдис? – Эти слова прозвучали до обидного неприятно. – Флоранция поставила меня в известность о том, что с вами могут возникнуть сложности, но это не означает, что вы находитесь на особом счету. Хватит и того, что вы, будучи не в состоянии подчинить себе хоть малую толику Светлого Плетения, оказались среди тех, кто зубами выгрыз право пройти Первый и Второй круги обучения. Считаете, бестолковые попытки сделать то, что вы сделать не в состоянии, прибавят вам хоть толику их любви и уважения?
— Мне не нужно ни их уважение, ни, тем более, любовь, - ответила Марори. – Мне нужно научиться справляться со своим Светлым потенциалом.
— В таком случае ступайте и продолжайте практиковаться до тех пор, пока не свалитесь с ног. Иначе мы с вами никогда не найдем общего языка.
Тело нещадно чесалось от текущего под кожей огня. Марори попыталась сосредоточиться на чем-то спокойном, вспомнить день или час, когда испытывала ничем не замутненное умиротворение. Но память коварно подсовывала то крушащего все вокруг Неназванного, то Вандрика, который смотрел ей в глаза и повторял одно и то же: «Танос и Крээли».
До конца занятий Марори так и не одолела ни одного простейшего глифа. Нити продолжали тлеть, стоило ей попытаться подчинить их, а накопленные усталость и разочарование привели к тому, что она едва стояла на ногах. Когда после боя колокола в тренировочный зал заглянул серафим, Марори сидела там одна и наслаждалась тишиной.
— Выглядишь неважно. – Ти’аль присел рядом с ней, прямо на вытоптанный песок площадки. В форменном пиджаке он казался настоящим франтом, если бы не выглядывающая из ворота рубашки стальная шея и стальная же пластина на затылке. – Ни у кого не получается с первого раза. Даже если этот старый зануда говорит обратное.
— Я просто не знаю, что делаю не так. – Марори зачерпнула горсть песка, медленно пропустила его сквозь пальцы. – Я не могу быть безнадежна, я это знаю. Но это все как лабиринт: куда бы я ни шла, в какую бы сторону ни повернула – везде тупик.
— Некоторым вообще не дано использовать Плетение, но вряд ли кто-то из них считает себя недочеловеком, - заметил он.
С этим нельзя было не согласиться.
— Наша тренировка? – спросила она, когда Ти’аль, поднявшись, протянул ей руку и помог встать. – Уже?