Черный ангел Эльхайма
Шрифт:
— Не хочешь поделиться находкой? И, между прочим, я уже жду тебя в условленном месте.
– Послышалась короткая возня, ругань, и Марроу нехотя прибавил: - Ти’аль тут, и он просит сказать, что если ты поторопишься, то ужин успеет остыть.
Ужин?!
Марори пообещала идти побыстрее, нажала «отбой» и взглянула на экран: шесть пятнадцать вечера. Действительно, за всеми этими волнениями она и не заметила, как быстро пролетел день. И что он стал первым за долгое время, когда она не получила ни единого сообщения от Крэйла.
Парни
— Спасибо, - краснея, поблагодарила Марори.
Присутствие Ти’аля и его прямой открытый взгляд всегда заставляли ее испытывать чувство неловкости. Как будто они говорили о повседневном, а обменивались лишь им понятными сигналами.
Со словами: «Я жутко проголодалась» Марори открыла коробку, достала мягкую, словно перышко, булочку с начинкой из куриного и грибного фарша. Булочка растаяла мгновенно, стоило положить ее в рот.
— Если ты закончила чревоугодничать и потакать низменным инстинктам, - ни с того ни с сего окрысился Марроу, - то, может, расскажешь, что ты успела раскопать. Надеюсь, это стоящая вещь, потому что мне не нравится перспектива валяться в ногах у Фину и упрашивать ее дать дра’морке еще один шанс «влиться в коллектив».
Он имел полное право злиться. Потому что Фину была зла и на самого Марроу за его регулярные прогулы без уважительной причины, а он, вместо того чтобы отстаивать свое право, снова и снова вступался за дра’морку. Вряд ли такое отношение прибавляло ему любви в глазах однокурсников.
И все же это не давало эрэлиму права так с ней разговаривать.
Марори нарочито медленно доела все булочки, почти с наслаждением наблюдая за тем, как эрэлим все больше и больше выходит из себя. Ти’аль с грустной полуулыбкой наблюдал за их безмолвным пикированием, а потом кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. Марроу перестал расхаживать взад-вперед, вскинул бровь в немом вопросе.
— Я хотел напомнить, что до Бала по случаю Схождения осталось меньше трех недель. – Он зачем-то подковырнул носком сапога пласт примерзшего снега, выворачивая наружу пласт пожухлых листьев. – И… в общем, если вы двое не собираетесь… То я хотел бы… - Он снова кашлянул в кулак, и его щеки покрылись густым румянцем. – В общем, я подумал, если вы не договорились идти вместе, то я хотел бы предложить Марори стать моей парой на вечер.
Пока Марори пыталась переварить услышанное, эрэлим сверлил Ти’аля тяжелым, хмурым взглядом. И серафим отвечал ему тем же. Это зрелище было настолько необычным, что Марори даже отвлеклась от своего недоумения, с любопытством наблюдая за их безмолвным поединком.
— Что-то не так? – глядя на соперника, спросил Ти’аль. – Я подумал, что
— Это не значит, что нам обоим делать нечего, кроме как строить планы на танцульки. Это же ты у нас элитный саженец, этикет и все такое.
— Ты стыдишь меня за хорошее воспитание? – с напускной мягкостью уточнил Ти’аль. Он поднялся, скрестил руки на груди, в одно мгновение из расслабленного серафима превратился в стальную глыбу, которую и захочешь – не сдвинешь. – Или стыдишься недостаточного своего?
— Ты совсем с катушек слетел из-за нее, да? Или думаешь, все вокруг слепые?
— Я думаю, это не твое дело.
— А давайте-ка я вас помирю, - вмешался в назревающую перепалку Нотхильдис. Он вышел из-за деревьев, как обычно слегка взъерошенный и заспанный, но настороженный, как охотник, который даже сквозь сон слышит каждый шорох. – С нильфешни пойду я.
Марори непроизвольно икнула. Да так громко и выразительно, что все три пары глаз уставились на нее. Она зачем-то прикрыла рот рукой, как будто это могло исправить или отменить возникшую неловкость. И снова икнула. Ти’аль молча протянул ей бутылочку с минералкой.
— По-моему, это отличная идея, - нарушил тишину Нотхильдис. – В отличие от вас, болванов, я не спятил и трезво вижу, что дра’морка – всего лишь взрывоопасная игрушка Вандрика Шаэдиса, обычная заводная мартышка, которая ходит туда, куда укажут, и делает ровно то, что ей положено делать. И все уникальное и необычное, что в ней есть – лишь мишура, чтобы спрятать гниль и червоточину. Так что, олухи, пока вы не разбили друг другу рожи, остановимся на том, что дра’морка будет моей парой. Хотя у меня даже зубы свербят от желания посмотреть, как вы будете рвать друг друга на куски.
— А моего согласия спрашивать совсем не нужно? – После такой изобличительной речи в свой адрес Марори разом протрезвела. И разозлилась. В первую очередь потому, что ничего не могла поделать с желанием вцепиться Ноту в шею и утолить голод, который в последнее дни давал о себе знать. А еще потому, что знала – кровь Марроу, хоть и более доступна, не даст полного насыщения. – Или марионеткам Вандрика право голоса не положено? Потому что, знаешь, мой создатель страшно не любит, когда его игрушки трогают без спроса. Знаешь, что он сделает с тобой, когда узнает?
Она сама не поняла, как оказалась рядом с ним, и прежде, чем спектр успел что-то предпринять, схватила его за запястье. Он не смог сдержать удивленный крик боли, когда ее ладонь раскалилась и вверх по руке побежали огненные нити. В воздухе запахло паленой плотью.
— Он тебя выпотрошит. Вскроет от глотки до паха, как вонючего моллюска, и поковыряет в твоих кишках. И знаешь еще что? Ты будешь еще жив, и прочувствуешь каждое шевеление в своей утробе.
В следующее мгновение кто-то сграбастал ее в охапку, с силой дернул назад, опрокидывая навзничь.