«Черный археолог» из будущего. Дикое Поле
Шрифт:
Для облегчения проникновения в центр города его отряд оделся в трофейную турецкую одежду, таковой у запорожцев было много. Благодаря вовлеченности резерва янычар в бой с штурмовым отрядом, ворвавшимся в речные ворота, сотня Срачкороба стремительно, без боев, дошла до арсенала, легко – многие в сотне свободно говорили по-турецки – ликвидировала стражу и ворвалась в здание.
Численное преимущество, неожиданность, несравненно лучшая организация позволили казакам быстро блокировать подходы к пороховому погребу, убив стражей у его двери. Опомнились турки слишком поздно. Прежде чем в здании перебили всех защитников – бежать или сдаваться никто из них не собирался, они смогли только нанести отряду Срачкороба незначительные потери. Стрелять
Потеряв большую часть своего отряда в уличных боях, Али Бесстрашный сумел прорваться с десятком своих янычар к арсеналу. Он намеревался уйти с этого света с максимальным эффектом, с как можно большим числом врагов. То, что арсенал давно уже захвачен врагами, он и подумать не мог. Всех их, как в тире, без потерь со своей стороны, уничтожили казаки Срачкороба.
К сожалению для казаков, запас пугающих ракет закончился быстро, да и куда ими стрелять, если со всех сторон уже свои? Добивать отряд того самого аги, увлекшегося уничтожением штурмовиков, пришлось в честном бою, так любезном сердцу Васюринского. Янычары смогли взять за свои жизни достойную плату. Несмотря на применение гранат и дробовиков, потери в этом бою были один к одному. Так что общие потери при взятии Азова казацким войском составили почти 400 человек убитыми и умершими от ран. Еще сотни три получили раны, излеченные позже.
Аркадий наблюдал за последним этапом боя за город с одной из башен приречной стороны. Ему разрешили туда подняться, когда полностью зачистили стены и башни. Зрелище со стороны было невпечатляющее. В конце XX и начале XXI веков научились убивать людей куда более эффектно и эффективно. Однако лезть в гущу сражения ему и не хотелось. В отличие от адреналинового наркомана Васюринского, страдавшего из-за отлучения от передовой, попаданец был уверен, что рисковать собственной шкурой им придется еще не один раз. И совсем не убежден, что удастся уцелеть достаточное время для серьезных изменений в истории. Все только начиналось.
Путем реформ
Не бравшие в рот ни капли спиртного несколько недель, свою победу казаки отметили весело и бурно. Со стрельбой в воздух и по чайкам и воронам, с песнями и танцами. Вот здесь казачий табор обычному наемническому лагерю тех лет проигрывал сильно. В нем не было женщин. Причем не только в запорожском, но и в донском. Более того, увлекшись подавлением сопротивления последних янычар и местных ополченцев, казаки под горячую руку вырезали и подавляющее большинство представительниц прекрасного пола. Теоретически, по казачьим законам, они были должны быть зарезанными или заколотыми без предварительного изнасилования, но ручаться за исполнение этого пункта именно тогда я бы не стал. Очень уж ненавидели донские казаки жителей Азова.
Освобожденные в городе христианки по мере сил пытались скрасить досуг храбрых воинов, но их было слишком мало, чтобы сделать это для всех. Кстати, шастая по казачьему лагерю, они не так уж сильно рисковали. За изнасилование, что у запорожцев, что у донцов, наказание было быстрым и беспощадным.
А потом, прямо возле Азова, состоялся большой круг Всевеликого войска Донского. И на нем были приняты несколько судьбоносных решений.
Первое. Послать специальную станицу в Москву, к царю-батюшке, о великой победе православного оружия. Просить его о милостивом разрешении торговать московским людишкам с Доном, беспошлинно завозить туда товар разный. Присылать казакам свинец, зелье, зерно, вино, а уж казаки службу свою охранять Россию исполнят. Во главе станицы поставить Потапа Петрова.
Второе. Разрешено было земледелие на юге владений Всевеликого войска Донского. Возражений
Третье. Атаман Татаринов выступил с большой обидой, жалуясь, что когда он заставлял казаков рыть многочисленные траншеи к стенам крепости, то многие не просто ворчали, жалуясь на утеснение тяжелой холопьей работой, но и требовали его смещения. А траншеи-то спасли множество казачьих жизней. Причем для убедительности он назвал нескольких попавшихся на глаза казаков из числа не желавших перетруждаться перед боем. И названные, и другие горлохваты заметно смутились.
Предложил же Татаринов, что атаманы и есаулы должны держать ответ по истечении своих полномочий. Если, конечно, с врагами православного люда не знаются, таких-то негодяев, уличенных в предательстве, казнить можно сразу после суда казачьего. Сытые и пьяные казаки поддались, хотя тоже не без сопротивления, такому давлению и проголосовали за. Кое-кто из самых неуступчивых не решился второй раз подряд противоречить атаману.
Четвертое. Поддержали они и развитие на Дону ремесел и торговли. Ходить босиком и в обносках всем надоело. Да и налоги, которые предстояло платить торговцам и ремесленникам в казну войска, лишними не были.
Пятое. Очень бурные дебаты и немалое сопротивление вызвало предложение об отчислении в общак трети от общей добычи и всех налогов с землепашцев и ремесленников с торговцами. Налоги – бог с ними, их казаки воспринимали достаточно абстрактно. Но здоровенный кусок добычи… пусть большинство и жертвовало на церковь и монастыри, но то ж сами. А здесь хотят изымать кровно (или кровью?) нажитое. Караул, грабят!
После двух часов крика, трех перерывов из-за мордобоя долю снизили до десятой части и тут же учредили Совет смотрящих, в который избрали самых умных и честных казаков. Во избежание разграбления награбленного. Общак и раньше существовал, но теперь ему предстояло вырасти очень существенно.
Шестое. Совершенно спокойно проголосовали за постоянный представительский совет. Иноземным словом «парламент» людей пугать не стали. Естественно, в него, как-то так получилось, попала почти сплошь старшина. Впрочем, и в реале все делалось с ее подачи.
Не стали поднимать вопрос и о союзе казачьих войск. Собственно, он в зародыше существовал, но конкретика пока не вытанцовывалась. Запорожское войско, самое многочисленное, было в раздрае, терекское и гребенское не набрали массы. Аркадий, так получилось, свой и для запорожцев, и для донцов, на форсировании решения этой проблемы не настаивал. Всему свое время.
Седьмое. Зато предложение о строительстве морского флота с большими пушками приняли на ура. В самом прямом смысле слова. И кричали «Ура!» и «Слава!», и в воздух опять из пистолей палили. Хотелось, ох хотелось казакам стать повелителями морей. Не бегать от паршивых турецких каторг, а топить их там, где встретишь. И на расходы они были (ради такого-то дела!) готовы идти самые радикальные и существенные. Вплоть до снятия последней нательной рубашки. У турок потом новую отобрать можно.
Восьмое. Утвердили решение совета атаманов о походе на захват Темрюка, Тамани и Суджук-Кале. Азов, конечно, хороший город, но уж очень легко блокировать корабли в нем. Керченский пролив был пока вражеским; пусть и пошире он Дона, но проходить его под жерлами османских пушек – небольшое удовольствие. Ну опять-таки, добыча… она лишней не бывает. Извещение, что на помощь в этом деле идут запорожцы, встретили опять на ура! Если к черкесам вообще отношение было сложное, слишком у многих были там родственные или дружеские связи, то к Темрюку, Тамани и Суджук-Кале особых симпатий у донцов быть не могло. Работорговлю, центрами которой были эти города, казаки ненавидели всеми фибрами своей души. Хотя и вовсю ею сами занимались.