Черный беркут

Нестеров Михаил Петрович

– Чего вы хотите, мужики? – прохрипел Блинов. Он явно недооценил утренних посетителей. Нет, ему в голову не могло прийти, что они снова могут «наехать». Тем более в его собственном доме. Кто же они такие? Кто бы ни были, однако настроены решительно. Причем круглосуточно. Они запросто могут всадить в него дозу яда.

– Чего вы хотите, а? – повторил он уже с дрожью в голосе.

– Звони своему казначею, – потребовал Ремез. – Скажешь, что тебе в течение десяти-пятнадцати минут понадобятся деньги. Все. Одно лишнее слово – и тебя усыпят навсегда. Только не вздумай

шутить, набери номер Яши. Если я увижу, что ты набираешь другие цифры, для начала я ударю тебя. Потом тебе сделают укол. Как ты понимаешь, терять нам нечего.

– Мужики...

– Мне ударить тебя?! – Над бригадиром нависла тяжелая фигура Ремеза.

Блинов скрипнул зубами и взял трубку. Набирая номер телефона своего казначея, он бросал короткие взгляды на внушительный ствол «пугала».

– Яша? Мне нужны бабки. Да, как можно быстрее. – Блинов повесил трубку.

Яков никогда не задавал лишних вопросов, нужно – значит нужно. Он сказал «о'кей» и нажал на клавишу отбоя, услышав короткие гудки.

Охранников у парадного убрали, за дверями по-прежнему стояли Кульков и Стоценко. Боевиков обыскали и, отобрав у них сотовые телефоны, согнали в большой подвал дома с солидной металлической дверью.

Якова встретил Костя Печинин и Ремез.

Казначей, отдавая спортивную сумку с деньгами, горько произнес:

– Я знал, что здесь что-то нечисто. Мне куда?

– В подвал.

Шевцов несколько секунд пристально смотрел на бригадира, затем кивнул Печинину: «Давай».

– Э, э, мужики! – Блинов закрылся руками, и шприц угодил бригадиру в живот. Посмотрев на него, он перевел мутнеющий взгляд на Шевцова и уронил голову на грудь.

– Спокойной ночи. Уходим.

12

Ровно в одиннадцать часов вечера майор Кабанов, не выдержав томительного ожидания, отправился на Большую Песчаную. Своим ключом открыл дверь и осмотрелся. Форточки открыты, но в комнате еще витает специфический дух то ли одиночества, то ли, наоборот, скученности, кто его разберет. В квартире чисто, полы вымыты, ни одного намека на то, что недавно здесь находилось одиннадцать человек. Ощущение такое, будто они навсегда покинули этот дом. Взгляд майора скользнул по поверхности стола, словно ища прощальную записку.

Никакой записки, конечно, они не оставят и придут обязательно.

Бог мой, что они сейчас творят у Блинова!..

Кабанова передернуло. Он представил себе позеленевшее лицо бригадира, его глаза, полные страха, губы, которым приказано не дрожать и говорить четко: «Яков, мне срочно нужны деньги. Все. Жду». И снова глаза, спрашивающие: «Ну как?» – и лютая злоба, притаившаяся в них.

А ты как хотел? Дошла и до тебя очередь.

«Нет, – думал майор, – я поступил правильно». И вот «псы» сорвались с цепей, и их уже ничто не остановит. А при случае можно напомнить: «Ты еще не забыл тех ребят, которые били твою поганую морду?» И при этом забыть о деньгах, не вспоминать про них никогда, потому что это особый случай.

В прихожей мягко щелкнул дверной замок.

Ну, слава

Богу, пришли.

Костя Печинин заглянул в комнату.

– Здесь майор, – сообщил он.

Вслед за ним вошел Шевцов.

Кабанову хотелось спросить: «Ну, как дела?» – потому что на бесстрастных лицах невозможно было прочитать ничего; точно такими же он видел их днем, после крупной неудачи. А Птаха-Ремез тогда вообще улыбался.

А вот и он. Майор, дивясь на себя, встретил Ремеза теплее, чем, к примеру, брата.

– Привет, Пичуга. Как дела?

Неожиданно Алексей взял майора за плечи и, глядя ему в глаза, тихо, по слогам, пропел:

– Шу-мел ка-мыш, де-ревь-я-а гну-у-лись, а но-о-чка те-ом-на-я-а бы-ла. Нормально, майор. Выражаем тебе благодарность.

– А как насчет поделиться?

– Все отобрали пацаны, которые курят в открытую. – Ремез раскрыл спортивную сумку и вывалил на стол килограммы долларов. – Давай адрес, где зараз можно потратить все деньги.

Глава шестая

13

Утром следующего дня дежурный сообщил Аксенову, что его дожидается гражданка Хмелева. В коридоре возле своего кабинета следователь увидел миниатюрную девушку. Вначале он определил ее возраст в 14 – 15 лет, вглядевшись внимательней, понял, что ошибся лет на пять-шесть. Когда она поздоровалась с ним щемящим тонким голоском, следователь не сумел сдержать улыбки.

– Сколько вам лет? – Он подумал, что мог задать этот вопрос в иной форме: «Который вам годик?»

– Меня всегда об этом спрашивают, – пропищала девушка. – Я привыкла. А в одной фирме даже не приняли на работу, несмотря на то что мне девятнадцать. Вот паспорт.

Аксенов предложил ей сесть и раскрыл документ. Хмелева Людмила Ивановна, 1979 года рождения. Жаль, подумал он, что в паспорте не отмечают рост. Определенно, она не выше Пахмутовой.

– Слушаю вас, Людмила Ивановна.

– Вы нарочно назвали меня по отчеству? – вздохнула она. – Ну ладно, называйте. Вчера я была в универмаге «Радуга». Ну не в самом магазине, а в вестибюле, там проявляют пленки фирмы «Кодак», печатают фотографии, продают всякую фотопродукцию. Я только недавно начала снимать, заряжать пленку всегда отдаю в «Кодак», боюсь засветить. За это денег с меня не берут. Только улыбаются, как вы. В общем, когда все это началось вчера утром, пленку мне успели зарядить, и я сделала три снимка.

– Вы очень поможете следствию, если передадите их нам. – Аксенов изобразил на лице благодарность. Вряд ли он увидит на снимках что-то существенное, преступники были в масках, в одинаковой одежде, и все же.

– Я помогу следствию, – деловито подхватила гражданка Хмелева и полезла в сумочку. – Вот, пожалуйста... Ой, это не то. Это мои кошки, у меня их три. Они все понимают. Вчера, например, я говорю им: «Ну вот, кажется, обед готов», – и они тут же подбежали ко мне.

Аксенов едва не рассмеялся, слушая болтовню девушки, и все больше не верил, что ей девятнадцать, может, паспорт выдали ей по ошибке?