Черный бумер

Троицкий Андрей Борисович

— И давно ты тут кантуешься? — спросил Элвис.

Он подозревал, что не услышит ни слова правды, девка втюхает ему слезоточивую сказку о своей несчастливой судьбе, о злом отчиме или брате, которые силком заставили ее освоить древнейшую профессию. И теперь тянут с нее деньги на пропой. Обычное вранье, которым грузят клиентов все шлюхи. То ли на хорошие чаевые рассчитывают, то ли говорить правду давно разучились. Но хотелось хоть с кем-то переброситься словом.

История и вправду оказалась слезоточивой и наивно глупой, и от того похожей на правду. Девчонка якобы жила с родителями в Твери, собиралась поступать в медицинский техникум, в

мае вместе с подругой они зашли в одно питейное заведение с танцами, к их столику подвалили два парня из Москвы, заказали бутылку шампанского и выпили за теплые отношения. А дальше провал памяти, калейдоскоп коротких воспоминаний. Какой-то автомобиль, ночная дорога… Она очнулась на этой вот хате без вещей, без денег, без паспорта. На утро ей выдали под расписку прозрачные трусы, чулки, туфли на шпильке и красный пеньюар, униформу в которой положено встречать гостей. Вечером привели первого клиента, пьяного мужика, который остервенело тискал ее, а потом бросил на пол, улегся сверху. Неожиданно как-то обмяк, разбросав руки по сторонам, захрапел.

Девушка, чувствуя, что задыхается, осмелилась подать голос: «Снимите его с меня. Он уснул». Только через четверть часа явился охранник, за ноги стащил с нее сонного мужика. Клиент, продрав глаза, вышел из комнаты. Но вскоре вернулся, за полчаса отсутствия он успел принять холодный душ, выпить кофе и слегка протрезвел. Все пошло по новой. Девица снова оказалась на полу, со второй попытки мужик лишил ее девственности и сказал: «Если бы я знал, что ты целка… Не стал бы пачкаться. Набирают вас, сук, не поймешь откуда». Он плюнул на ковер, оделся и ушел. Через полчаса в комнате появился еще один экземпляр, немолодой кавказец, его спина и грудь заросли седой шерстью. Он сел на кровать, расставил ноги и приказал: «Ну, что смотришь? Приступай потихоньку».

Так началась карьера ночной бабочки.

— Хочешь домой? — спросил Элвис, не поверив ни одному слову.

— Не хочу, — ответила девчонка. — Чего я там не видела?

— Значит, нравится подстилкой работать? — Элвис поставил на грудь пепельницу, раздавил окурок и прикурил новую сигарету. — Хочешь уйти отсюда? Или будешь ноги раздвигать, пока весь набор профессиональных болезней не получишь?

— Куда уходить, к трем вокзалам? — девчонка не обиделась, видимо, за время пребывания в «Орхидее»окончательно разучилась обижаться. — В этом городе я никого не знаю. И кто меня отпустит? У меня нет вещей. Ни одной тряпки кроме чулок и пеньюара. Может, поспим? Уже три часа ночи. Даже половина четвертого.

— Три ночи — мое любимое время, — ответил Элвис. — Раньше пяти утра не засыпаю. А родители тебя не ждут?

— Меня никто не ждет. И кому я нужна после этого? Я живу в рабочем поселке недалеко от Твери. Там ничего от людей не скроешь. Вернуться, чтобы на меня все пальцем показывали? Спасибо, не надо.

Пару минут молчали. Элвис смолил сигарету и смотрел в потолок пустыми глазами.

— Можешь у меня немного пожить, — сказал он. — Пока не найдешь нормальную работу. Сколько ты тут зарабатываешь?

— Живых денег я еще не видела. Говорят, что выдадут в сентябре. Высчитают за двухразовое питание, за красный пеньюар, за туфли на шпильке. За то, за се… Не хочу об этом. А что у тебя на плече за татуировка? Красивая.

Не ответив, Элвис поднялся, натянул штаны и вышел из комнаты, пообещав, что вернется с пивом. Он остановился посередине коридора, вернулся обратно и, распахнув дверь, заглянул в комнату:

— Забыл спросить:

зовут-то тебя как?

— Изольда, — девушка сидела на крае кровати и курила. — Только я пиво не люблю. Возьми мне фруктовой воды. Ну, если денег не жалко.

— Я спрашиваю, как твое настоящее имя, а не бордельная кликуха.

— Лена, — девчонка положила в пепельницу окурок и плюнула на него.

***

В большой комнате скучали два охранника, рассевшись в креслах, они разложили карты на журнальном столе. Игра шла с переменным успехом. Элвис встал в дверях.

— Пиво у вас имеется? Тогда давай полдюжины. В глотке пересохло.

Один из охранников уныло побрел на кухню, к холодильнику. Элвис сел в освободившееся кресло.

— Во что играем? — спросил он другого парня, носившего тоненькие усики.

— В рамс, — парень бросил колоду на стол. — А ты уже закруглился?

— Что мне всю ночь девочку мочалить? — Элвис взял колоду, потасовал карты. — Не желаешь со мной замесить?

— Можно, — самоуверенно улыбнулся усатый. — Только не уважаю фраерские игры. Никаких там преферансов и прочего.

— В очко? — спросил Элвис.

— Давай. Но, брат, не советую со мной садиться, — охранник расплылся в улыбке. — По-человечески не советую. Позапрошлую ночь со мной играл один кадр, настоящий профи. Он не продержался и получаса, бабки кончились. Ушел без порток и бумажника.

— Рискну, — сказал Элвис.

— Тогда покажи капусту.

Привстав, Элвис вытянул из заднего кармана потертый бумажник, расстегнув его, продемонстрировал содержимое охраннику.

— Ого… Ты не случайно не управляющий банком? Меня Мишей зовут, — содержимое лопатника мужику понравилось, градус настроение попер вверх. — По сколько на партию заряжаем?

Вернулся второй охранник, поставил на журнальный столик пару открытых бутылок пива, присел на диван, предвкушая хорошее развлечение. Летом клиент не шел, цену на живой товар сбивали полчища заезжих потаскушек индивидуалок, работавших без охраны и мамок. Девчонки из «Орхидеи»скучали в своих комнатах, бордель пустовал, и эта непруха будет тянуться до середины осени. С холодами мужики гуртом повалят, успевай открывать и закрывать дверь и деньги считать. А пока одна скука смертная, картежные игры и кофе. Охране не положено на службе даже бутылочку пива пропустить.

***

Осмотр места происшествия занял менее часа. Капитан Зубков, вытащив ножик, срезал с молодой березки веточку, дважды обошел сенной сарай, рассматривая следы на земле. Он угрюмо молчал, видимо, строил какие-то умозаключения или версии, но ни с кем своими мыслями не делился. Остановившись возле углового окна, капитан заглянул в помещение. Прапорщик и двое парней, приехавших на место не на собственных мотоциклах, а на милицейской канарейке, следовали за офицером.

— Значит, через этот оконный проем вы и наблюдали за происходящим? — капитан заглянул в глаза Бобрика. — Не путаешь?

— Вот тут мы и сидели, — кивнул тот. — Честно говоря, я бы сразу сделал ноги. Если бы они не отнялись от страха.

— Надо же, какой ты пугливый, — проворчал Зубков. — Интересно, как вам удалось остаться незамеченными?

— Во-первых, я далеко не высовывался, — ответил Бобрик.

— А во-вторых?

— Этим мужикам не до меня было. Тот, что истязал жертву, по сторонам не смотрел. Кажется, он думал только о том, чтобы чужой кровью штаны не испачкать. Остальные перетаскивали ящики.