Черный цвет солнца
Шрифт:
— Какие новости принесла? — спросила она, бросив взгляд на толстый медный браслет, сковывающий птичью лапу.
Орлица склонила голову и издала мелодичный посвист.
— Я уже знаю, где был Ван. Я стараюсь не спускать с него глаз, — сказала Гаяна, закинув ногу на ногу. — Лучше расскажи мне, куда они двинутся дальше.
Птица захлопала крыльями и громко запищала. Ведьма внимательно выслушала ее и ухмыльнулась.
— Если я не ошибаюсь, на пути к Орлиному гнезду есть озеро, кишащее русалками. Неплохой шанс избавится разом от всех мужчин, которые сопровождают
Гаяна с довольным видом посмотрела на орлицу, которая согласно склонила изящную голову.
— Если эта нечисть подведет меня снова, сожгу их всех до единого, — улыбаясь, пообещала ведьма сама себе.
***
Уже давно Ван не знал, что такое тоска. С того момента, как он лишился души, чувства и эмоции медленно, но верно покидали его. Однако после встречи с девчонкой на колдуна неожиданно накатила тоска. Вязкая и склизкая, как геркулесовая каша в детдоме, она прочно обосновалась у него в груди и выходить не собиралась. Не помогало даже вино, которое Ван вливал в себя с середины ночи. Тоска не проходила, а лишь нарастала, и в какой-то миг Ван начал видеть перед собой образ Маши.
От этих видений его со страшной силой тянуло к зеркалу. Ван хотел снова и снова наблюдать за девчонкой, жадно впитывать в себя черты ее лица, движения, мимику. Он жаждал изучить ее всю вдоль и поперек: узнать, что она хочет, что любит и о чем думает. Он мечтал поглотить ее всю без остатка, завладев ее душой.
Допив последний глоток вина, Ван со злостью отбросил серебряный кубок. Раздался оглушительный грохот метала о камень. Тут же в покои забежали два черта и вперили в колдуна свои красные глазки.
— Чего вам? — прохрипел Ван.
— Работу! Работу! — противно запищали черти.
Колдун грязно выругался на своих подчиненных, но те и ухом не повели. Черти были его верными подручными — шли как дополнение к колдовским силам и выполняли любую прихоть хозяина. Однако в бочке меда оказалась ложка дегтя: чертям надо было постоянно давать задания, иначе они могли сойти с ума, довести всех вокруг до белого каления или даже убить кого-то из близкого окружения Вана. Порой колдуну казалось, что у него больше нет сил терпеть этих мелких рогатых бестий, но в такие моменты рядом всегда оказывалась Гаяна, которой удавалось успокоить разбушевавшегося Вана.
— Ты, — Ван указал пальцем на черта, который стоял слева. — Достань мне самого лучшего вина на свете.
Сказав это, колдун довольно оскалился. Теперь он еще долго не увидит этого черта.
— Слушаюсь и повинуюсь, хозяин, — было ему ответом.
Черт развернулся и, размахивая длинным тонким хвостом, выбежал из покоев колдуна.
— Ну а ты, — задумчиво сказал Ван, глядя на оставшегося черта. — Ты нарвешь мне целый мешок спелых и сочных яблок.
— Но ведь они еще не созрели, — пискнул черт.
Ван оскалился еще сильнее.
— Поэтому ты будешь ждать прямо поддеревом, пока яблоки не поспеют и не упадут на твою мерзкую рогатую бошку!
— Слушаюсь, хозяин, — поклонился черт.
— А теперь исчезни! — рявкнул Ван.
Схватив
Ван громко расхохотался. Эхо от его смеха понеслось вслед за убегающим чертом. Повеселевший колдун с удивлением заметил, что тоска больше его не бередит, однако, стоило ему взглянуть на зеркало, как в груди снова засвербело.
— Да что ж такое, — в отчаянии произнес он, схватившись за голову.
На ватных ногах Ван подошел к зеркалу и провел по нему рукой.
— Ма-а-аша, — тихо протянул он.
Увидев кареглазую девушку, сидящую за столом в гриднице Веданы, колдун почувствовал, что тоска странным образом начинает рассасываться. Ван отошел от зеркала на пару шагов и принялся наблюдать за Машей.
Судя по всему, она недавно проснулась и теперь завтракала. Рядом с ней сидели все ее спутники. Было видно, что они что-то увлеченно обсуждают. Ван нахмурился и сжал кулаки — отсутствие звука его раздражало. Он внимательно всматривался в Машу, пытаясь понять, о чем она могла говорить, но его попытки были тщетными. Лицо девушки постоянно менялось, показывая то загадочность, то испуг, а то и злорадную ухмылку. Лучи утреннего солнца, светили прямо на Машу и отражались в ее глазах, делая их янтарными и блестящими.
Ван посмотрел на свою правую руку, где на бледной коже темными пятнами выступали две родинки. У этой девчонки были точно такие же. Колдун поскреб родинки ногтем. Дурацкие совпадения…
— Так и думал, что застану тебя за этим занятием, — голос Мефа эхом раздался по всему каменному помещению.
Ван вздрогнул от неожиданности и тут же провел ладонью по зеркалу. Гридница, накрытый к завтраку стол и сидящие за ним люди мгновенно исчезли, сменившись раздраженным отражением колдуна.
— Еще раз так незаметно подойдешь, я натравлю на тебя голодных упырей, — гневно прошипел Ван.
— Ну извини, что помешал тебе наблюдать за твоей Марфушей, — едко сказал Меф, скаля мелкие, слегка заострённые зубы.
Ван не стал поправлять его. Какая разница, как зовут эту девчонку, если в будущем она станет его душой и тенью, отдав ему всю себя без остатка.
— Зачем ты пришел? — спросил Ван, подойдя к столу и налив себе полный бокал вина.
Меф пожал острыми плечами.
— Да просто так. Проведать тебя. Узнать, чем занимаешься.
Осушив бокал, колдун с сомнением взглянул на Мефа.
— Хотел узнать, как продвигается твой коварный план по соблазнению девчонки, — ответил Меф, устраиваясь на мягкой кушетке.
Ван недовольно скривился и налил себе еще вина. Меф, не моргая, следил за ним пристальным взглядом алых глаз.
— У меня все под контролем, — не стал вдаваться в подробности Ван.
— Ты какой-то взвинченный, — заметил Меф. — Что-то идет не так, как ты планировал?
Ван помотал головой. Рассказывать о своих странных ощущениях он не собирался. Однако кое-чем ему хотелось поделиться с Мефом.