Черный дембель. Часть 5
Шрифт:
Она не улыбнулась, но её глаза лукаво блеснули.
Я допил кофе и спросил:
— А я, по-вашему, злой обманщик?
— Я так не считаю, ты же знаешь, — сказала Котова. — А вот другие девчонки знают тебя не так хорошо. Не только Наташа о тебе так думает. Многие студенты из нашего института считают тебя очень строгим и скрытным. Говорят, это на тебя армия так повлияла. Но только женщинам это в тебе нравится. Они считают, что ты ко всему прочему ещё и загадочный.
Лена опустила взгляд на блокнот — я заметил, как дрогнули уголки её губ.
— Знаешь, я раньше часто общалась со своим дедушкой, —
Она перевернула страницу и сообщила:
— Я тут записала вчера всё, что узнала о Насте Бурцевой. Что ей нравится, чем она увлечена. Список получился небольшим. Но я в прошлом письме задала ей несколько вопросов. В следующем поинтересуюсь другими темами. Посмотрим. Зима завтра только начнётся. До каникул мы с тобой наверняка придумаем толковый план. Быть может, в итоге и обойдёмся без Поступка.
Зима первого декабря началась не только календарная — вечером с неба посыпались снежинки. В общежитии то здесь, то там слышались восторженные возгласы: в Новосоветске зима длилась недолго, и снег горожанам не надоедал. Поэтому его обычно встречали радостно. Он будто бы улучшал настроение и напоминал о приближении Нового года, который в настоящее время был самым любимым праздником советских людей (неофициально, конечно). Снежинки словно напоминали жителям Новосоветска (и студентам МехМашИна в частности) о пузырьках шампанского в бокале, о запахе мандаринов, о нарядной ёлке и о салате «Оливье».
Уже в понедельник тема приближавшегося праздника уверенно вытеснила из разговоров студентов ещё вчера популярные рассуждения об экзаменах, о зачётах и о Летней Олимпиаде в Москве. Заговорила о празднике и Лена Котова. Она поинтересовалась моими праздничными планами. Я ответил ей, что мы наверняка в канун Нового года вновь получим с полсотни заказов на торты. Заявил, что я праздник встречу в посёлке вместе с родителями. Сказал: буду рад, если Лена к нам снова присоединится. Котова согласилась на моё предложение. И засыпала меня вопросами на тему новогодних поздравлений: кому и какие подарки я на этот раз подарю.
Десятого декабря снег уже не таял — за ночь он прикрыл тротуары и газоны тонким белым покрывалом. Для меня это случилось столь же неожиданно, как и для других студентов. Я невольно отметил, что и в институте мне сейчас стало не так скучно, как это было на первом курсе. Преподаватели теперь не изображали запрограммированных роботов: не повторяли на лекциях уже знакомые мне фразы и жесты. В этот же день (после занятий) на комсомольском собрании, мы официально провозгласили Ларису Широву нашим новым комсоргом. Проголосовали за неё единогласно. Потому что Инга Рауде вчера забрала из института свои документы.
Кирилл и Рауде вчера встретились. В общежитии. Пообщались примерно пять минут. Кирилл мне вечером пересказал содержание их беседы. Рауде заявила моему брату, что у неё «всё хорошо», что ни на кого она «не обижена», и что ей очень понравилось в родном городе, там она и продолжит
Сплетни о визите Инги интересовали наших одногруппников только один день. В среду я имя теперь уже бывшего нашего комсорга не услышал в институте ни разу. Мой младший брат на пару дней вновь погрузился в апатию. Немного оживал он только по вечерам, когда к нам в комнату приходили Лена и Наташа — он поддерживал беседу, отвечал на вопросы девчонок, вялой улыбкой реагировал на шутки. А в субботу в институте Кирилл вдруг попросил у меня пять рублей «до стипухи». Сообщил, что поведёт сегодня Торопову в кино. Ночью я рассказал об этом Котовой (когда мы с Леной уставшие, но довольные лежали в обнимку на диване в съёмной квартире).
Лена хитро улыбнулась и сказала:
— Не удивлюсь, если Наташа тоже встретит Новый год в доме ваших родителей.
Слова Котовой оказались пророческими.
В среду восемнадцатого декабря Кирилл заявил:
— Серый, я тут подумал… что приглашу к нам в посёлок на Новый год Наташу Торопову. Как думаешь, она придёт?
За десять дней до конца года я созвонился с Ильёй Владимировичем Прохоровым и узнал, что у того накопилось заказов на тридцать два «цветочных» торта. В сравнении с прошлогодним заказом эта цифра не выглядела впечатляющей. Но директор швейной фабрики заявил, что наверняка «будут ещё». Поэтому я заранее позаботился о работниках для своего кулинарного цеха. Все, кто участвовал в прошлогодней предновогодней работе над тортами, заявили, что с удовольствием потрудятся в моём кулинарном цеху снова. В том числе, пятикурсники Мраморов и Красильников. «Перед каникулами денежки не помешают», — заявил Вова.
В предпоследний понедельник года я всё же выбрался в поход за подарками. Прихватил с собой Котову и Артурчика (Прохорова — в качестве своеобразного пропуска в «закрома» магазинов). Сына директора швейной фабрики директора и заведующие встречали с улыбками и распростёртыми объятиями. Этот факт упростил мою задачу. Но не сделал её совсем уж лёгкой. Потому что в поисках «приличных» зимних сапог для моей мамы мы объездили едва ли не весь Новосоветск. Там, где были (припрятанные «для своих») подходящие модели обуви, не было маминого размера — где находили размер… сапоги выглядели жутковато.
Подарок для мамы я прикупил в неприметном магазинчике за Калининским мостом — туда мы с Прохоровым заглянули с подсказки Лены Котовой. Как ни странно, но и там Артурчика узнали. Старший продавец передала «привет» Илье Владимировичу. И поставила перед нами на прилавок вполне приличные югославские кожаные женские сапоги сорок первого размера. Мы тут же надели их на Котову — Лена прошлась вдоль прилавка, прислушалась к ощущениям, посмотрела на отражение своих ног в зеркале. Вынесла вердикт: «Хорошенькие». Сапоги мне обошлись всего лишь на десять рублей дороже их настоящей цены («из уважения к Илье Владимировичу»).