Черный дембель. Часть 5
Шрифт:
Спросил:
— Парень… откуда ты знаешь про бородатого?
Я тоже вытер испачканные кровью руки. Но не о свою одежду, а о рубаху Рамазанова. Взглянул на сидевшего у стены Валеру. Почувствовал запах гари — на газовой плите в кухне явно что-то пригорало. Сообщил об этом Наташе.
— Ой!..
Кухонный нож мгновенно утратил статус непреодолимой преграды. Торопова перепрыгнула через него и рванула в кухню. Я услышал её причитания и громкое шипение, словно на горячую сковороду плеснули водой.
Посмотрел на Наташиного родителя и сказал:
— Ты не о том думаешь,
С Валерием Борисовичем Тороповым я общался в гостиной (под звуки телевизора), куда перетащил из прихожей связанного директора Колхозного рынка. Выдал Валере «расклад», объяснил «перспективы». Я не угрожал, говорил лишённым эмоций голосом. Глядел хозяину квартиры в глаза. Все доводы я заготовил заранее — теперь они буквально отскакивали у меня от зубов, звучали ошеломляюще и убедительно. Торопов слушал меня, кивал головой. Его вопросы закончились быстро. Я ответил на них, намеренно сгустив краски. Пояснил Валере, что явился не к нему в гости — сказал: я следовал сюда за Рамазановым.
Напомнил водителю директора Колхозного рынка о способах расправы его начальника над «неугодными». Приплёл в свою речь случай с Барсиком и стычку Наиля с Артурчиком около ресторана «Московский» (когда Рамазанов сыпал угрозами в мой адрес). Поведал Наташиному отцу о выпавших на долю Марго «трудностях» (по вине Рамазанова). Озвучил рассказы Маргариты Лаврентьевны о мстительности и жадности её бывшего мужа. Заявил, что считаю себя ответственным за Наташу Торопову. Которой теперь по вине её отца тоже грозила опасность: Наиль Рамазанов, с моих слов, был способен на «ужасные вещи».
Пояснил бледному от волнения (и от испуга) родителю, что его дочь — невеста моего младшего брата и лучшая подруга моей будущей жены. Поэтому я чувствовал себя обязанным встать на её защиту. Рассказал Торопову о хранившемся у Рамазанова архиве покойного второго секретаря Новосоветского горкома КПСС. Заверил Валеру, что те бумаги нам сейчас просто необходимы «для спокойной жизни». Сказал, что «только они обуздают Рамазанова». А заодно сохранят Валере не только «жизнь, здоровье и свободу», но и заработанные на афёре с лотерейным билетом деньги. Я не делал в речах долгих пауз, говорил уверенно.
Валерий Борисович то хмурил брови, то качал головой, то горестно вздыхал. Он нервно мерил комнату шагами (расхаживал от окна до дивана). То и дело заламывал себе руки. Посматривал на стол, где лежали пачки советских денег («заработанные» на покупке лотерейного билета восемь тысяч рублей). Поднимал растерянный взгляд на моё лицо. С опаской поглядывал на своего окончательно оклемавшегося после нокаута начальника, который грозно мычал и пачкал ковёр всё ещё струившейся из его носа кровью. Наташа только раз заглянула к нам в комнату. Мы с Валерой отмахнулись от её расспросов и выставили Торопову за дверь.
— Валерий Борисович, мне нужно только полчаса, — повторил я. — Узнаю у Наиля, где ключ от его сейфа. Меня в армии подобным вещам обучили. Я ведь не поваром служил. Сгоняю к Рамазанову домой, заберу документы с компроматом на городских начальников. Они там, в сейфе лежат. В этом нет никакого сомнения. Марго видела, как Наиль их
Дёргавшийся на полу в гостиной Рамазанов сопроводил мои слова гневным рычанием.
Торопов остановился около окна, в очередной раз шумно выдохнул.
— Валерий Борисович, — сказал я. — Только полчаса. От вас многое не нужно. Погуляйте это время с детьми на улице. Я всё сделаю сам. Пообломаю Наилю рога; узнаю, где ключ от сейфа. Рамазанов мне всё расскажет, не сомневайтесь. Получим бумаги. А после этого ваш начальник и пикнуть на нас с вами не посмеет: мы теми бумажками ему мигом поубавим пыл.
Валера со мной долго не спорил.
А Наташа и её младший брат не спорили с отцом.
Тороповы ушли.
Я выждал, пока они прикроют дверь. Надел на руку кастет, подошёл к замершему в ожидании моих дальнейших действий Рамазанову. Сердце у меня в груди билось размеренно и спокойно.
— Наиль Русланович, — сказал я, — прими мои соболезнования: тебе сегодня крупно не повезло. Сейчас я сделаю тебе очень и очень больно. Так надо. Но я тебя не убью, обещаю. Вполне возможно, что ты потом пожалеешь об этом.
Рамазанов дёрнулся, замычал.
Я хмыкнул и сообщил:
— Наиль, ты не представляешь, как долго и как сильно я ждал этой встречи. Не поверишь, но я много-много лет мечтал о ней. Пожалуй, это единственная мечта, которую я до сих пор не исполнил. И я несказанно рад, что встретил здесь именно тебя.
За окном на безоблачном небе застыло солнце. Его свет проникал в комнату, слепил глаза лежавшему у моих ног директору Колхозного рынка. Я невольно задумался, а был ли второго мая в моей прошлой жизни такой же прекрасный день.
Встретился взглядом с глазами Рамазанова.
— Совмещу сегодня приятное с полезным, — сказал я. — Исполню давнюю мечту и позабочусь о будущем. Наиль Русланович, у меня есть к тебе пара вопросов. Но я задам их тебе позже: минут через двадцать, когда ты созреешь для честных ответов.
Перед уходом из квартиры Тороповых я убедился, что Рамазанов дышал. Воспользовался телефоном, позвонил «2136»: вызвал медицинскую бригаду скорой помощи. Дверь в квартиру я оставил приоткрытой.
Мотоцикл завёлся лишь с восьмой попытки — раньше он так долго не упрямился (должно быть, Братец Чижик обиделся, что я почти на полтора часа оставил его скучать в чужом дворе около контейнера с мусором).
У меня не возникло проблем с поиском квартиры Наиля Рамазанова. Я прекрасно помнил, куда полтора года назад ездил на такси в компании Маргариты Лаврентьевны. Оба замка на обитой гладкой красной кожей двери я открыл взятыми у Наиля ключами. Зажёг в прихожей свет, взглянул на знакомый хрустальный плафон люстры и на оклеенную обоями с рисунком в виде кирпичиков стену. Аромат женских духов не почувствовал. Зато уловил запахи табачного дыма и мужского парфюма. Отметил, что на вешалке в прихожей только мужская одежда. Посмотрел на разложенные в ряд мужские шляпы. Бросил взгляд в большое ростовое зеркало на своё отражение. В уличной обуви прошёл по ковру к двери спальни.