Чёрный день

Доронин Алексей Алексеевич

Зато повсюду виднелись следы запустения. Обои отслаивались и висели рваными клочьями, бурые потёки виднелись на потолке и стенах, лопнули и заледенели батареи. Вот и все убогие декорации к последней сцене.

До него донёсся слабый запах разложения. Хотя вместо стёкол в окнах была фанера, он не выветрился даже после ураганов сентября. Значит, в ванной Сашу вполне мог поджидать двухнедельный труп. Не важно… Сегодня их тут станет одним больше.

Удары продолжались. Сначала они были глухими, как если бы дверь пытались высадить плечом. Но после третьей попытки явно пошёл в дело топор. Сталь рассекала гнилой дерматин и с хрустом впивалась в дерево.

Наверное, в наше время мало осталось квартир без железных дверей, но Сашу угораздило попасть в одну из таких.

От отчаяния у Данилова родилась безумная идея. Парень метнулся к окну, запрыгнул на высокий подоконник и слегка отогнул неплотно прилегающий лист фанеры. Сердце камнем ушло вниз. Он не видел земли, но чувствовал, что до неё далеко. Здесь были высокие потолки. Самоубийство. В лучшем случае он сломает ногу и всё равно не уйдёт. Только сейчас до него дошло, как по-идиотски он влип. Кто не давал сбросить рюкзак?.. Жадность?

Он начал понимать, что чувствует попавший в западню зверь, слыша шаги приближающегося охотника. Разум метался в поисках выхода, и находил всего один. Дверь всё сильнее тряслась под тяжёлыми ударами. Грохот эхом разлетался по всему вымершему зданию.

Первым побуждением Саши было забиться куда-нибудь и сидеть, пока лихо не пройдёт стороной. Проклятый инстинкт самосохранения, в просторечье именуемый страхом, много раз помогал ему, но сейчас Александр пожелал ему убираться. Кроме страха было что-то ещё. Одновременно с ним в глубине его существа просыпался вулкан. С Сашей и раньше случались приступы ярости на весь мир, но выплёскивать её на людей ему не доводилось. Так загнанная в угол крыса становится опасной даже для животных покрупнее.

У него не оружия, кроме топорика на поясе, с удобной рукояткой, которая так и просилась в ладонь. Именно сейчас парень понял, что им можно рубить не только сучья для костра. В этот момент в прихожей раздался громкий треск — должно быть, последний замок не выдержал. Не спасла и цепочка. Заняв позицию в углу спальни, Александр видел, как распахнулась дверь и в квартиру вступила тёмная фигура в ореоле бледно-оранжевого света.

Враг приближался спокойно, без спешки. Он знал, что добыча никуда не денется, и не собирался напрасно тратить силы. Преследователь безошибочно угадал, где искать жертву, направившись не на кухню, не в зал, а прямо туда, где затаился Александр. Вот он появился на пороге бывшей спальни. Луч проклятого фонаря ударил Саше в глаза, и незнакомец, загнавший его в угол, сначала предстал тёмным силуэтом на фоне проёма. Через миг Данилову выпала возможность рассмотреть его получше. Худое лицо, заросшее грязной неухоженной бородой, острый подбородок, тёмные ямы глаз, подвижных, но невыразительных. Кого-то он парню напомнил, вот только кого?

Немая сцена. Такая могла произойти в Клондайке во времена золотой лихорадки, или в Москве начала девяностых. Только на кону были не самородки и не пачки банкнот, а десять банок мясных и рыбных консервов, да две, из которых одна начатая, — кукурузы.

Данилов отступил на шаг и уткнулся в голую стену. Охотник открыл рот и хрипло закашлялся, облако пара вырвалось из беззубого провала.

— Рюкзак… — просипел он и провёл рукой по горлу.

Рукавиц на нём уже не было. Его пальцы, красные и задубевшие, были похожи на клешни рака.

— Бегом!

Данилов не отвечал. Он мог быть наивным, но не настолько, чтобы надеяться выторговать свою жизнь. На Земле с давних пор действовало правило: «Горе побеждённым». Недавно

оно стало ещё категоричнее: «Победитель получает всё».

Падающего толкают, бегущего догоняют и загрызают, лежачего пинают скопом, пока он не перестанет шевелиться. Такова жизнь. Даже это существо ещё не оскотинело настолько, чтобы видеть еду в телах своих мёртвых сородичей. Оно хочет его смерти, потому что неподвижный труп лучше, чем живой конкурент. Такова логика времени.

Саше было глубоко наплевать, что станет с его останками. В конце концов, каннибалы ему ещё не встречались. Но он не собирался отдавать богатство, добытое и сохранённое с таким трудом.

Фонарик колыхнулся в руке загонщика, и луч света задержался на острие топора. Александр понял, что из этой комнаты выйдет один из них. В рюкзаке были банки, целых десять штук, обещавшие пять дней жизни, вернее, существования на самом её краю. Этот неприкосновенный запас стоил теперь дороже золота Гохрана и Форт-Нокса вместе взятых.

Враг ещё пересекал прихожую, а Данилов уже знал, что не будет агнцем, которого ведут на заклание. Когда их разделяли пять метров коридора, Саша понял, что будет драться до последней капли крови за оставшийся у него кусок жизненного пространства. Где-то внутри него не открыли, а сорвали кран, и сердце парня наполнилось ледяной клокочущей яростью. Не той бессильной злобой, которую он испытывал до сих пор, сталкиваясь с непреодолимой силой судьбы. Та могла только грызть его изнутри, отравляя ему жизнь, а эта прошла по телу как электрический разряд, вернула тонус мышцам и ясность восприятию. Даже откройся ему в этот момент спасительный выход — он не ушёл бы.

Крохотный топорик против большого топора — не самый лучший вариант. Но, как всегда, других вариантов судьба ему предоставлять не собиралась. Головной мозг, попав в невозможную ситуацию, отказывался думать, и тогда вступил в дело его старший брат, мозг спинной. Тот, епархия которого — догонять, рвать, терзать, давить. То, что нужно.

Они сходились, как боксёры, начинающие первый раунд, хотя оба понимали, что это будет бой с единственным правилом — никаких правил. Не дойдя до Александра шесть шагов, преследователь замер. Похоже, и до него дошла нелепость ситуации. Есть такой шахматный термин — цугцванг. Это когда одна из сторон вынуждена сделать ход, который ухудшит её позицию. Но он бывает и взаимным, обоюдным. Они попали как раз в такое положение.

Нелегко орудовать топором, имея в распоряжении одну руку, но ещё сложнее ловить человека в полной темноте. Положить фонарик на пол? Луч не будет давать достаточного обзора. А других источников света на несколько парсеков вокруг не наблюдалось.

Враг решил дилемму виртуозно. Когда между ними оставалось всего три метра, он резко швырнул фонарик в Сашу, и если бы парень в последний момент инстинктивно не отшатнулся, тот угодил бы ему в лицо.

Раздался звон бьющегося стекла, и снова их окутала темнота, к которой обоим было не привыкать. Последним, что увидел Данилов, стал не взметнувшийся топор, а убийственно спокойные глаза врага. Но тот рано праздновал победу. Он мог ожидать от загнанной жертвы отступления, бестолкового шараханья в сторону, но не атаки. А жертва, вместо того чтобы пятиться, рванулась вперёд. Александр вложил всю силу в один замах, не очень умелый, зато исполненный ненависти, которая его противнику и не снилась. Они ударили одновременно и оба промахнулись, но топорик Саши на излёте врезался во что-то твердое, а колун его противника встретил пустоту.