Черный Дождь

Ольсберг Карл

– Я… я не сделал ничего плохого! – принялся причитать он.

– Ничего плохого?! – вскричал Леннард. – Ты, придурок, ты насилуешь детей и не видишь в этом ничего плохого!

Он сильно ударил его ногой в живот. Хинтерманн застонал. Прошло некоторое время, прежде чем он снова смог заговорить.

– Это… не… то, что вы думаете… – захныкал он.

Леннард еще раз врезал ногой (теперь трусливый растлитель детей получил в лицо) и приготовился к следующему удару, но остановился. Внезапно ему пришло в голову, что он и сам десять минут назад оправдывался

теми же самыми словами. Теперь и Ивонна заплакала. Леннард нагнулся к ней и протянул руку, но она отшатнулась.

– Не бойся, – сказал он. – Я не собираюсь причинять тебе боль. Сейчас я отведу тебя к маме.

– Но я хочу остаться с дядей Штефаном! – крикнула она, опускаясь на колени рядом с мужчиной, который все еще лежал, согнувшись в три погибели. Она прильнула щекой к его шее.

– Боюсь, что так не получится, – сказал Леннард.

Он попытался оттащить ребенка от связанного мужчины настолько мягко, насколько это было возможно.

– Нет, нет, отпусти меня, – зарыдала Ивонна и принялась колотить по руке Леннарда маленькими кулачками.

– Я не хочу! Я не буду!

У него не оставалось другого выбора, кроме как подхватить кричащего ребенка и вынести из квартиры. В коридоре он столкнулся с парой средних лет, только что вышедшей из лифта.

– Пусти меня, пусти меня! – продолжала бушевать Ивонна.

Пожав плечами, пара прошла мимо. Они, вероятно, ничего бы не сказали, даже если бы ребенок был связан и у него изо рта торчал бы кляп. Наконец он добрался до квартиры Норы Линден. Она открыла дверь прежде, чем он успел дотронуться до звонка.

– Иви! – воскликнула женщина. Леннард поставил девочку на пол, и та бросилась в объятия матери. Какое-то время они, обнявшись, стояли и плакали. Позади них показалась Фабьен Берегр.

– Как… как вы сделали это настолько быстро? – спросила она.

– Этот дядя, – сказала Иви, всхлипывая и тыча в Леннарда пальцем, – он очень плохой.

Глаза Линден сузились.

– Так это был ты! – прошипела она. – Ты, ублюдок!

Он поднял руку, точно защищаясь.

– Нет! Вы все неправильно поняли! Я…

– Что он сделал? – спросила Фабьен Бергер у Ивонны.

– Он очень плохой. Он только что пришел и побил дядю Штефана. А потом связал его.

– Дядя Штефан? Кто такой дядя Штефан?

– Он очень милый! – ответила Ивонна. – Он дал мне конфеты и тетрадку с Микки Маусом, а потом мы играли с ним в парчис [5] .

Нора Линден подняла голову, в глазах у нее стояли слезы. Прошло мгновение, прежде чем она смогла заговорить.

– Из… извините… я подумала… я даже не знаю, что сказать…

5

Настольная игра.

– Спасибо, – сказала вместо нее Фабьен Бергер. – Большое спасибо за помощь, герр Паули!

Она улыбнулась.

– Если… я могу что-нибудь сделать… – подхватила Нора Линден.

– Нет

нужды. Чем мог – тем помог.

И прежде, чем обе успели спросить, как зовут похитителя, Леннард развернулся. Он сам разберется с этим сукиным сыном.

Хинтерманн все еще лежал на полу своей квартиры. Он даже не пытался звать на помощь. Когда вошел Леннард, его глаза испуганно расширились.

– Послушайте! – отчаянно завопил он. – Я и не думал обижать эту девочку!

Леннард ничего на это не ответил. Один вид этого мямли приводил его в бешенство. Такие, как он, и насиловали детей, потому что дети были единственными, кто был слабее их.

Он разрезал пластиковые стяжки, схватил Хинтерманна за воротник и поставил на ноги.

– Значит ли это, что… вы позволите мне… – с надеждой начал было Хинтерманн.

В ответ Леннард ударил его кулаком в лицо, отчего тот пошатнулся и едва не упал на землю. Кровь хлынула из его разбитой нижней губы.

– Что… что…

– Сопротивляйся, мерзавец! – приказал Леннард.

Хинтерманн закрыл руками лицо.

– Нет, пожалуйста, послушайте меня!

Правый кулак Леннарда сильным апперкотом вонзился в печень Хинтерманна. Тот опрокинулся навзничь. О нет, этот гад так дешево не отделается. Леннард снова дернул его за воротник рубашки.

– Сопротивляйся, черт тебя дери! – крикнул он.

У Хинтерманна на глазах выступили слезы. Он неумело попытался ударить Леннарда в грудь.

Словно по сигналу на лицо и туловище Хинтерманна обрушился град ударов. Он попятился назад, прислонился спиной к стене и сомкнул локти, закрывая лицо. Казалось, что руки Леннарда летают сами по себе. Как две вышедшие из-под контроля машины, они колотили по безвольному мешку, набитому кишками и костями. Все разочарование, весь гнев последних нескольких лет вылился в грозу, которую он больше не мог контролировать.

– Прекратите! Вы же убьете его!

Постепенно Леннард взял себя в руки. Тяжело дыша, он обернулся и отпустил Хинтерманна, который тихо повалился на пол. В дверях стояла Фабьен Бергер и смотрела на них вытаращенными глазами. Она опустилась рядом с Хинтерманном на колени и тронула его за плечо.

– Вы меня слышите?

Из носа у того хлестала кровь, в нескольких местах – на бровях, губах и на подбородке – алели рваные раны. Глаза были красными и опухшими от слез. Он застонал, но кивнул. Бергер помогла ему подняться и сесть в кресло в углу, а затем с укоризной повернулась к Леннарду.

– Что вы с ним сделали?!

Он взглянул в ее темно-карие глаза, внезапно почувствовав себя учеником, которого учитель поймал на списывании.

– Эта грязная свинья получила по заслугам! – попытался оправдаться он.

Хинтерманн повернул голову и посмотрел на Леннарда щелочками опухших глаз.

– Я ничего не сделал!

В груди Леннарда снова заклокотала ярость. Он опять собирался наброситься на извращенца, но Бергер взмахом руки остановила его.

– Прекратите немедленно! – скомандовала она. – Это дело полиции!