Черный Дракон
Шрифт:
— Помнишь, бабушка всегда говорила, что с нами ничего не случится? И точно! Я попадала в такие переплёты — но вот, видишь, живая. Мы выберемся. И ещё помянем бабушку.
Ринка вздрогнула. С ней ничего не случится — но так говорила не только бабушка, но и Доминик. Какая же она идиотка! Как могла она поверить Глебу, что Доминик напал на неё?! Он же сказал: никогда не обидит, даже не рассердится. Хотя, впрочем, чего сердиться на дуру? Забрать у неё нужный аграф — и дело с концом. Ну а потом зачем обижать?
— Доченька! Викуша! — Вета ухватила одной рукой дочку, а второй подругу по несчастью. — Давайте помолимся! Позовём того, кому верим. Кому можем вручить свои жизни. Кто верит в Бога, прочтёт «Отче наш». Я вот не верю, но позову того, кого сердце зовёт в трудную минуту. Да-да! — Она посмотрела на дочь. — Позову Лёнчика. И ты позови, Иринушка, кого всегда зовёшь на помощь! Есть же и у тебя кто-то.
Ринка втянула остатки воздуха. Есть… В глазах защипало. Есть! И из последних сил она прошептала про себя: «Доминик!»
Что-то тёплое полилось по лицу. Или это были слёзы? Что-то огненное взорвалось в голове. Или это был позабытый След? Чёрный квадрат перед глазами осветился яркими немыслимыми цветами.
«Доминик!»
«Боренька!»
«Лёнчик!»
Женщины звали своих мужчин.
Но откликнулся только один.
— Где ты? — произнёс Доминик. Рина услышала его сквозь толщу земли, сквозь времена и преграды. — Где ты?
— Меня услышали! — воскликнула девушка.
— А меня — нет, — отозвалась Вета.
— И меня — нет… — прошептала Виктория.
— Тише! — Рина испугалась, что Зов прервётся. — Я же не знаю магии. Я только пробую!
«Доминик! — вновь позвала мысленно Рина. — Я где-то глубоко под землёй».
«Я чувствую тебя! — пришёл ответ. — Я стою над бывшим домом Беллы».
«Почему бывшим?»
«Его спалили. Заметали следы».
«В каком ты времени?»
«В том, где мы встретились вчера. Ты тоже здесь. Я держу След. Но ты очень глубоко. Ал-Наг мог бы перенести тебя в другое время. Но с такой глубиной ему не справиться».
«Что же делать?»
«Главное — не бояться. Я что-нибудь придумаю. Я вытащу тебя!»
«Я не одна. Тут мама и моя бывшая начальница по работе».
«Трое?! — Голос Доминика дрогнул. — Это хуже. Но не бойся. Я справлюсь. Скажи другое. Я ощущаю волну ненависти. Неужели это твоё чувство ко мне?»
— Нет! Нет! — вслух закричала Рина. — Это не я!
Она вскочила. Но, больно стукнувшись головой о невысокий потолок склепа, упала, постанывая и обхватив голову руками. Может, это последний шанс? Он говорит, что вытащит их. Но кто знает, удастся ли? Тогда случится самое худшее из всего в её жизни — она умрёт и так и не скажет Дракону…
«Я люблю тебя, Доминик! — мысленно произнесла она. Ей не хотелось, чтобы кто-то, даже мама, слышали её слова. —
Она хотела сказать, что подслушала, как он в гостинице проговорился, что должен убить её, но в этот миг в голове её возник ужасный гул. Связь прервалась. Ринка закрыла глаза. Боже, как больно! Ноги и руки загорелись, словно их сунули в огонь. Ринка разлепила веки — нет, с ней всё как было. Мать обнимала её, шепча что-то. С другой стороны её лихорадочно схватила Виктория:
— Что ты узнала? Я чувствую, ты говорила с кем-то мысленно. Как нам выбраться?
— Отстань! — отстранила её Вета. — Видишь, ребёнку плохо!
— Как отстань?! Не слышишь, что ли, наверху что-то взорвалось!
Так вот что случилось… Ринка застонала. Там что-то взорвалось на пожарище. Это была не её боль, а Дракона. Он попал в огонь.
«Моя Сила! — Ринка вспомнила нечто немыслимое. — Они все говорили — у меня есть Сила. Пусть она перейдёт к Доминику! Пусть он останется жив! Пусть возьмёт всё!»
Вета с ужасом увидела, как от её дочки отделилось какое-то зелёное пятно и поплыло вверх, с шипением вгрызаясь в толщу земли.
Виктория заломила руки:
— Так у неё была Сила? И она молчала?! Не помогла нам выбраться?!
Облачное пятно в последний раз осветило склеп ровным зелёным светом и пропало в толще свода.
— Ты кретинка! — завопила Виктория, бросаясь на Рину. — Отдала свою Силу кому-то?! Оставила нас умирать тут?!
И в это мгновение свод над ними закачался. То ли зелёный шар, проходя вверх, нарушил баланс, то ли взрыв, произошедший наверху, дошёл до склепа.
— Конец! — выдохнула Виктория и, поднеся своё кольцо к лицу, начала что-то лихорадочно шептать ему. Перстень вспыхнул так ярко, что на секунду стало светло. Виктория обернулась к спутницам: — Он называет имя — Анубис. И ещё — пёс Анубиса. Но я не знаю, что это? И к чему… — Виктория заплакала.
Рина смотрела на свою железную начальницу и думала невпопад: «Как раскрываются люди в опасности… Мама никогда не целовала меня, а теперь обнимает. Виктория Викторовна никогда не теряла выдержки, а сейчас плачет…»
— Анубис — бог древних египтян, — прошептала начитанная Светлина. — Но он — бог мёртвых. А его пёс проводит души умерших в подземное царство. Это нам не поможет. Мы и так под землёй.
Подземный пёс… Рина вспомнила, как торопилась к матери, но всё же встретилась на станции метро «Площадь Революции» с учительницей Евгенией Михайловной. И та приложила её руку к блестящему бронзовому псу — скульптуре, по преданию исполняющей желание. Рина тогда попросила собаку: «Пусть нам удастся выбраться из этой передряги живыми и невредимыми! И пусть ты будешь моим защитником, бронзовый пёс!»