Чёрный дым
Шрифт:
– Это – я, – коротко произнесла девушка.
– Это неубедительно, – еле слышно ответила Лариса.
– Ну ладно, – сказала "Анжела", и пальцы её забегали по клавиатуре, – вот глядите. Это – соцсеть "Одноклассники". Набираем логин…, пароль…, и – уаля! Мы вошли на мою страницу! Вот мои фото, вот друзья… Моя страница не удалена с сайта. Как бы посторонний человек смог попасть в мой аккаунт?
Вадим с Ларисой переглянулись. Яранский видел, что лицо жены бледное, как полотно. Она дрожала. Яранский не осмелился обнять её.
– Всё что ты говоришь, дочка, похоже на сумасшествие, – произнёс Яранский.
– Дочка, дочка… ! Ну услышьте же меня, наконец! Я понимаю, вам трудно смириться с тем, что Анжелы больше нет. Но это правда.
– Да ни один нормальный человек не поверит в такое! – вскричала Лариса с горечью в голосе.
– Хорошо. Тогда слушайте.
Тут
– Это – суры из Корана. Мои родители – деревенские. Они очень набожные люди, истинные мусульмане. Они заставляли меня изучать Коран на нашем родном татарском языке. Скажите, ваша дочь знала татарский?
– Нет, – тихо ответила Лариса и из её глаз брызнули слёзы.
"Ну вот, хоть какая-то эмоция проявилась", – подумал Яранский. Сам он, конечно, не верил в весь этот бред. Хотя, где-то на задворках ума возникла картина того самого кинотеатра, современного, облицованного зеркальной плиткой с неоновыми огоньками по периметру крыши. И ещё всплыл в памяти рекламный щит на проспекте Космонавтов с изображением улыбающегося бизнесмена, держащего на руках упитанного младенца, и надписью сверху : "Подари жизнь". Не зря лицо в компьютере, лицо Рамиля, показалось ему знакомым. Просто он не знал и никогда не интересовался элитой города. Знать не знал, кому принадлежат все эти магазины, бизнес центры, рестораны и так далее. Ну ничего, он потом всё переосмыслит, а сейчас главное – не довести жену до инфаркта!
А безжалостная их ненастоящая дочь всё не унималась:
– Послушайте! Вам придётся мне поверить! Ну вы что же, совсем атеисты что ли? Сейчас я объясню главное: зачем я здесь. Зачем я нахожусь в теле Анжелы. Как я в него попал, расскажу позже. Я здесь для того, чтобы спасти мою дочь! Мою родную дочь. Дело в том, что я не просто умер от болезни. Меня убила моя жена. Она меня отравила. Я узнал об этом слишком поздно, когда умер. То есть, когда умерло моё тело. Тело молодого парня, которого буквально за месяц высушила болезнь. Вернее, яд. Когда ты попадаешь за черту, тебе всё открывается. Каково же было моё изумление, когда я увидел, что это со мной сотворила моя любимая жена! Она это сделала для того, чтоб получить наследство. Я ведь владею не только кинотеатром, всеми этими магазинами и развлекательными центрами. У меня есть недвижимость в Нью-Йорке, Лондоне и на Гоа. Не говоря уж о России. В общем, теперь жена захочет избавиться от дочки. Сразу она этого не сделала, так как было бы подозрительно, но прошло полгода.
Яранский так увлёкся рассказом, что забыл, о том, что находится в весьма странной и жутковатой ситуации. Он спросил:
– Так зачем же ей это нужно? Она ведь итак могла пользоваться всеми этими благами. Да и как она может угрожать своей дочери?
– В том то и дело, что Альфия – не родная дочь Роксаны. Родная мать девочки умерла при родах. Дело в том, что, как я уже говорил, мои родители и родители моей первой жены ортодоксальные мусульмане. Мать с отцом сами нашли мне невесту. По своему вкусу. Не важно, что я давно жил сам по себе, занимался бизнесом. Меня поставили перед фактом: так принято и всё. Я не привык ослушиваться родителей. Мог бы, но не захотел. Маму не хотел огорчать. И женился на восемнадцатилетней Зарине. Я уважал её, но был равнодушен, как к женщине. Когда жена забеременела, моему счастью не было предела. Я любил своего ребёнка с того момента, как узнал о нём. Жена расцвела, будучи в положении. Я даже стал смотреть на неё другими глазами. Но случилось страшное: родственники настояли, чтоб рожала Зарина дома. Я был категорически против, но роды начались раньше срока. В тот день я был в командировке. Из Москвы смог прилететь лишь на следующий день. Пока меня не было, домой пригласили акушерку, которая приняла мою девочку. Но у жены началось кровотечение, и до больницы её не довезли. До сих пор не простил я родне смерти Зарины. По их вине моя дочь осталась сиротой. Отец с матерью уговаривали меня оставить её жить с ними в деревне, но я не согласился. Не хотел, чтоб её воспитывали в строгих мусульманских традициях, как меня. С самого рождения у Альфиюшки были няни. А она всё о маме мечтала. И когда ей было четыре, я познакомился с Роксаной. Мне прямо крышу снесло от такой красоты. Я влюбился впервые в жизни. Решил, что будет моей эта женщина, чего бы мне это не стоило. А ей, оказалось, только деньги мои нужны были. Поженились мы через два месяца. Надо отдать должное, хорошей она
Девушка замолчала. Она отхлебнула глоток воды. Собиралась продолжать рассказ, но тут её глаза встретились с глазами Ларисы. Матери, к которой медленно, но неотвратимо приходило осознание того, что она потеряла дочь. Яранский тоже посмотрел на жену. Лариса встала и подошла к окну. Слёзы катились по её щекам. Вадим подошёл к жене. Он понимал, что что-то должен сделать, но не знал что… Анжела, не обращая внимания на супругов, продолжала:
– Вы должны мне помочь…
– А мне кто поможет!? – громко, с вызовом спросила Лариса.
А потом случилось вот что. Вадим попытался обнять жену, но она резко вырвалась и накинулась на него с кулаками:
– Это ты виноват! Ты! Всё из-за тебя! Сволочь! – кричала Лариса, задыхаясь и давясь слезами. Она била Яранского в грудь, в лицо и куда попало со всей силы и исступлённо кричала и кричала: – Ненавижу тебя! Почему, почему ты мне ничего не сказал?! Это из-за тебя я потеряла дочь! Если бы ты вызвал "скорую", когда она умирала, ты бы мог спасти её! Где теперь моя девочка?!
Яранский даже не пытался уворачиваться от ударов, он крепко схватил Ларису за плечи, и вдруг почувствовал, как женщина обмякла в его руках. Лицо её пылало. Она замолкла и прошептала:
– Сердце…
Вадим понял, что у жены сердечный приступ. На этот раз он не стал полагаться на свои силы и сразу позвонил в "03". Трубку взял его коллега, фельдшер Крапивин. Яранский обрисовал ситуацию в двух словах, и уже через три минуты за окнами послышался вой сирены. Анжела всё это время стояла возле Ларисы и робко держала её за руку. А несчастная женщина всё продолжала тихо плакать, глядя в одну точку на стене.
Глава пятая
На следующее утро Яранский стоял возле дверей ординаторской кардиологического отделения 2-ой горбольницы. Накануне Ларису госпитализировали с гипертоническим кризом. Для своей коллеги медика выделили отдельную палату. Прежде чем навестить жену, Вадим решил обстоятельно поговорить с лечащим врачом:
– Сергей Геннадьевич, скажите как врач врачу, насколько у Яранской серьёзная ситуация?
– Ну Вы сами понимаете, при поступлении давление у неё было 240 на 120. Высок был риск инфаркта. Слава богу, давление нам удалось быстро стабилизировать. На утренней ЭКГ никаких ишемичеких изменений, к счастью, не обнаружено. Проводится гипотензивная терапия. Посмотрим, что дальше будет. Видно, у пациентки сильный стресс, она постоянно плачет. Ночью делали ей даже феназепам.
– Да, понимаю, – стал оправдываться Яранский, – у нас с дочерью проблемы. Понимаете? Бросила институт… – Вадим кивком указал в конец коридора, где на скамейке для посетителей сидела молодая блондинка в чёрных джинсах, та самая нерадивая дочь.
Доктора-кардиолога, видимо, не очень интересовали семейные проблемы пациентов, и он сказал:
– Если хотите повидать супругу, сто раз подумайте, не станет ли ей хуже после вашего визита. Женщине нельзя волноваться. Иначе… Сами понимаете…
– Доктор, я аккуратно, не беспокойтесь, – пообещал Яранский и приоткрыл дверь в палату.
Лариса лежала под капельницей. Левая рука с небольшим синяком под иголкой системы безвольно лежала поверх клетчатого байкового одеяла. Лицо повёрнуто к стене. Женщина не шевелилась. Яранский присел на край кровати и погладил Ларису по руке. Она повернулась. Глаза жены были красными и распухшими от слёз. Сердце у Вадима сжалось от боли.