Черный генерал
Шрифт:
– Добже, пан велитель! Я вас по всему лагерю разыскиваю, – обратился он к Ушияку. – В штабе сказали, что вы в землянку к партизанам пошли. А в какую, никто не знает. Я все обегал…
– Вернулся наконец, – перебил его Ушияк. – А мы уже беспокоились. Я думал, может, ты к бошам попал.
– Нет. Этого не случилось. Но до Праги добраться не так легко. Кругом немецкие патрули. В каждом поезде проверка документов. Во всех городах развешаны приказы Франка. Он за вашу голову большие деньги обещает. Нате вот, посмотрите. Я одно объявление со стены сорвал. – Дворжак
Но даже при ярком свете луны невозможно было что-либо разглядеть.
– Пойдем к нам в землянку, – предложил Ушияк, – там посмотрим.
Втроем они отправились по лесной тропинке. По дороге Дворжак рассказал, что встретился с представителями Пражского подпольного комитета компартии.
– Пражские товарищи хотят переговорить с вами лично. Прислали троих. Они остановились в селе Дольная Бычва у знакомого, – сказал Дворжак. – А завтра в восемь утра придут к стыку трех туристических троп возле опушки леса у замка на горе Княгиня.
– Та-ак! – Мурзин пристально посмотрел на Дворжака, но на непроницаемых очках того отражались лишь блики луны. – Послушай! А ты сам сходи туда утром и приведи этих людей куда-нибудь в другое место.
– Почему в другое? – торопливо спросил Дворжак. – Вы не хотите с ними встречаться? Я давно уже чувствую, что вы отвергаете любую связь с местными подпольными организациями.
– Постой, постой, – прервал его Ян Ушияк. – Я запрещаю тебе разговаривать с капитаном в таком тоне. – И, уже обращаясь к Мурзину, добавил: – Юра! Зачем в другом месте? Нам все равно надо пойти на гору Княгиня. Посмотрим площадку для грузов, наметим, где выставить людей, где разложить сигналы…
Разговаривая, они подошли к штабной землянке и в сопровождении Дворжака спустились в нее. Мурзин чиркнул спичкой, зажег фитилек светильника. Пламя тускло осветило землянку. Ушияк развернул принесенное Дворжаком объявление. Статс-секретарь протектората Чехии и Моравии доводил в нем до сведения жителей, что на территорию Моравии пробралась партизанская банда, которая совершает диверсии в районах Злина, Всетина и Моравской Остравы. Далее перечислялись страшные кары, ожидающие каждого, кто посмеет укрывать или поддерживать бандитов. А в конце объявления Карл Герман Франк обещал награду в сто тысяч крон тому, кто живым или мертвым доставит в руки германского командования партизанских командиров – надпоручика Ушияка и советского офицера Мурзина.
– Смотри-ка, Юрий-братор! Немцы уже и фамилии наши знают, – удивился Ушияк.
– Теперь им остается только узнать, где наша база, и тогда можешь с уверенностью ждать «гостей», – хмуро проговорил Мурзин.
– Ладно, Дворжак. Иди отдыхай, а утром приходи сюда. Пойдешь с нами на встречу с пражскими товарищами. Мы-то ведь их не знаем, – сказал Ушияк, отложив в сторону обращение Франка.
Оставшись вдвоем, Ушияк и Мурзин составили радиограмму в Киев, потом долго обсуждали вопросы, связанные с завтрашней встречей с пражскими товарищами. Даже укладываясь спать, продолжали они говорить об этом.
Рано утром в сопровождении Дворжака, прихватив с
Над землей стелился редкий туман. Чуть повыше, над лесом, он становился гуще. Сырой воздух неприятно холодил лицо и руки. Вскоре сквозь поредевший лес партизаны разглядели крутой косогор. На поляне сходились три туристические тропы, но на них никого не было видно.
– Ты ступай впереди, а мы пойдем за тобой на некотором расстоянии, – предложил Мурзин Дворжаку.
– Вы, наверно боитесь? Потому и хотите, чтобы я шел один.
– Иди вперед, раз тебе приказывают, – уже внушительнее сказал Мурзин и, расстегнув кобуру, вытащил пистолет. Он чувствовал, что сейчас что-то произойдет. Нет, это было не предвидение, просто каким-то внутренним чутьем он ощущал приближение опасности.
Дворжак неестественно дернул головой и покорно пошел вперед. Несколько поодаль за ним двинулись и остальные. Ушияк укоризненно покачал головой, но ничего не сказал Мурзину.
Дошли до середины поляны. Впереди, сквозь плотный туман прорезалась темная полоска густого леса. Навстречу партизанам вышли из-за деревьев три человека. Дворжак остановился, подождал остальных и, кивая на самого высокого из незнакомцев, сказал:
– Руководитель Пражского подпольного центра…
Но закончить фразу он не успел. Мурзин, разглядывавший гусиное перо на зеленой шляпе этого человека, увидел вдруг за его спиной вооруженных немцев. Они выбегали из леса и охватывали полукольцом столпившихся партизан.
– Засада! – крикнул он, хватаясь за автомат.
Дворжак и «представители пражского подполья» метнулись в сторону, мигом скатились в небольшой овражек. И тут же перестук пулеметных очередей врезался в тишину. Пули пронзительно засвистели над головами.
Мурзин кинулся на землю и дал по немцам длинную очередь. Открыли огонь и другие партизаны.
– Отходим назад! – крикнул Ушияк.
Короткими перебежками, отстреливаясь на ходу, они устремились назад через поляну к лесу. Но и там уже были немцы. Из-за деревьев вспыхивали желто-зеленые огоньки автоматных очередей. Партизаны, продолжая отстреливаться, ринулись в сторону, к обрыву. На дне явственно слышалось клокотливое урчанье горного ручья.
Вдруг Ушияк неуклюже взмахнул руками и повалился на землю. В одно мгновение Мурзин оказался возле него.
– Ян, что с тобой?
– Юра, беги в бункер, веди сюда ребят! Я продержусь…
– Нет. Я тебя не оставлю!
– Я ранен в обе ноги и, кажется, в бедро. Беги скорей за ребятами. Я тебе приказываю, – пересиливая боль, простонал Ушияк.
Мурзин с помощью двух партизан подтащил Ушияка к обрыву и, собираясь уже прыгнуть вниз, почувствовал острую боль в правой ноге. Одного взгляда на сапог было достаточно, чтобы понять, в чем дело. В голенище, чуть повыше ступни, виднелось два пулевых отверстия. «Это мелочь», – мелькнуло в сознании. И, подтянув Ушияка, он скатился с ним вместе в обрыв.