Черный генерал

Гофман Генрих Борисович

– А где ваш командир? – спросил в ответ один из встречавших.

– Я командир, партизанской бригады имени Яна Жижки, – хмуро ответил Степанов.

– Нет, ваш командир имеет черную бороду.

– Для соблюдения маскировки иногда приходится расставаться с бородой. – Степанов провел рукой по выбритой щеке.

– Ладно! Пойдемте. Просковец дожидается вон в той хате.

Партизаны гурьбой направились к деревянному дому. Четверо представителей Просковца шли рядом с ними.

Пройдя через сени, они вошли в просторную

комнату. За длинным столом, уставленным бутылками со сливовицей и нехитрой крестьянской закуской, сидели еще шестеро. Увидев вошедших, они поднялись навстречу, стали приветливо здороваться. С первых же слов можно было понять, что среди них были русские и украинцы. Лишь один, державшийся развязнее остальных, оказался грузином. Он-то и предложил:

– Садитесь, гости дорогие! По грузинскому обычаю, надо выпить за нашу встречу.

– Кто же из вас Просковец? – поинтересовался Степанов, присаживаясь к столу и кивая своим товарищам, чтобы и те занимали места.

– Зачем торопиться, дорогой? Зачем сразу дела решать? Когда друзья встречаются, они вино пьют, потом о делах говорят, – сказал грузин, придвигаясь к Степанову.

По всему было видно, что он старший в этой компании. Остальные заискивающе поглядывали на него, разливали сливовицу в стаканы и чашки.

– Предлагаю пить за встречу советских людей на чужой земле, за крепкую партизанскую дружбу! – сказал грузин, поднявшись из-за стола. – И еще за нашу победу!

Все встали. Степанов одобрительно подмигнул товарищам и, осушив половину стакана, закусил куском ветчины.

– Шунка выборна! – похвалил грузин закуску.

– Да! Неплохая свинина, – согласился Степанов. – Откуда такую достали?

– Кабана закололи. Для гостей ничего не жалко.

– А кабана где взяли?

– Зачем, кацо, спрашиваешь! Много будешь знать – скоро состаришься… Ешь, раз нравится.

– Спасибо за угощение. – Степанов оценивающим взглядом обвел незнакомых людей. На шее у каждого висел немецкий автомат. – Настоящих-то друзей с оружием не встречают. Да и раздеться бы гостям не мешало. – Он первым вышел из-за стола, снял автомат и поставил его у стенки, сбросил ватную куртку,

Грузин в недоумении вскинул густые черные брови, потом рассмеялся и тоже последовал его примеру. Вслед за ним сняли оружие и верхнюю одежду остальные. Это-то и нужно было Степанову. Примерно через полчаса штурмовая группа партизан должна была окружить хату.

– Вот теперь и еще можно выпить, – Степанов поднял недопитый стакан. – За скорейший разгром фашистской Германии!

– Стой, кацо! Такой тост сказал, так мало вина пьешь! Давай стакан… До краев налью.

Грузин взял бутылку, налил Степанову и себе. Его люди усиленно ухаживали за партизанами.

– Что ж мы? Второй тост пить собрались, а еще толком не познакомились, – весело проговорил Степанов. – Кто же из вас Просковец? Ты, что ли? – глянул он на грузина.

– Зачем я? Просковец сегодня

занят. Меня за себя послал. Твой командир тоже, наверное, занят?

– Нет, почему же? Я и есть командир партизанской бригады. А ты кто?

– Просковец слышал? Я его правая рука. Зовут Вано Качубария. А тебя как называть?

– Иван Степанов.

– А твой командир как звать?

– Я же тебе сказал, что я и есть командир…

– Зачем так говоришь, зачем друга обманываешь? Мы ваш командир хорошо знаем. Черный ус, черный борода, черный кожаный куртка.

– Бороду я давно сбрил, – попытался отвертеться Степанов.

– Брей не брей, все равно видно. У тебя волос светлый. Откуда черный борода может быть?

– Ну, как знаешь. Можешь верить, а можешь нет. Только я на самом деле командую партизанской бригадой. И без Просковца никаких переговоров мы вести не будем.

– Зачем такой несговорчивый? Просковец мне поручил договориться с вами. Вместе мы крепче будем бить немцев. Хочешь, мы к тебе в отряд своих людей приведем?

– А много у тебя народу?

– Народ есть. Сразу не могу сказать. Сначала договориться надо. Просковцу доложить. А у тебя людей сколько?

– И у меня народ есть. Около десяти тысяч вооруженных бойцов, – соврал Степанов. – Но прежде чем решить вопрос о наших совместных действиях, я должен знать: из кого состоит ваш отряд, по чьему заданию вы работаете, кому подчиняетесь?

– Как из кого? Из советских людей. Сам видишь. Вот они, здесь сидят. Другие с Просковцом задание выполняют. Все бывшие военнопленные. Из лагерей бежали. Понимаешь? Фашистов бить хотят. Понимаешь?

– Это мне ясно. А вот кому вы подчиняетесь?

– Как кому? Советской власти подчиняемся.

– А связь с Большой землей имеете?

– Какая может быть связь? Мы все из плена бежали. Немцы нам радиостанций не давали. Они нам только автоматы выдали.

Степанов так и не понял, то ли Качубария в запальчивости проговорился насчет оружия, то ли вложил в последнюю фразу иносказательный смысл. Но не это сейчас было главным. Степанову важно было затянуть разговор, усыпить бдительность этих фашистских наемников до подхода штурмовой партизанской группы. Поэтому он вновь обратился к грузину:

– Хорошо, кацо! Если я тебя правильно понял, вы хотели бы влиться в мою бригаду. А как вы это себе представляете? На каких условиях? Просковец предлагает совместные действия?

– Зачем вливаться? Река Кура в море вливается. Вода из пресной соленой становится. Мы так не хотим. Хотим своей рекой в вашем море остаться. Наши люди будут подчиняться только Просковцу и мне. Просковец станет твоим заместителем. Все приказы нашему отряду будешь давать через него. На таких условиях Просковец согласится привести людей к вам в лагерь. Отдельно нам располагаться опасно. В Моравию много немецких войск прибывает. Одни мы против карателей не выстоим…