Чёрный Город
Шрифт:
Ну и что в сухом остатке? Они не знали, кто притащил прокаженного и каким образом. На фоне этого невозможно было догадаться, где он взял отродье – прокаженные ведь по округе не бегают!
Марка не покидало ощущение, что над поселком по-прежнему висит невидимая угроза. Им сказали, что ситуация под контролем, меры предприняты, бла-бла-бла… В общем, то сказали, что и положено говорить в таких ситуациях. Люди поверили, потому что только вера могла защитить их от выгрызающего изнутри страха. Ну а Марк поверить не мог, как не мог и ни на что повлиять. Тупиковая какая-то ситуация…
Ему стало бы чуть легче, если бы ему
– Я под подозрением? – холодно уточнил он при встрече с главой поселка.
– Конечно, нет, – возразил Эдуард Сурнин, отводя при этом взгляд так, что «Конечно, да» буквально висело в воздухе.
– Серьезно? После всего, что случилось?
– Марк, я сказал, что тебя никто ни в чем не подозревает! Просто тебе необходимо отдохнуть. Помощь хирурга прямо сейчас никому не нужна, с остальным справится Оля.
Говорить с ним и дальше было бесполезно, все равно ничего не выдаст: Сурнин – бывший военный, молчать он умеет. Но как это все нелепо… Марк прекрасно понимал: его назначили подозреваемым просто потому, что других нет, вот и выходит, что он сам на себя прокаженного натравил! Его дальнейшая судьба зависела от того, сколько мозгов уместилось в черепушке выбранного дознавателя.
Из всех жителей поселка только Костя, пожалуй, мог бы в чем-то разобраться – но Кости больше нет. И это тоже не давало Марку покоя… Да, среди погибших было много операторов «Офицеров» и «Инспекторов», именно они пытались сдержать хазаров, чтобы выиграть своим семьям время на побег. Но Костя-то погиб не при исполнении, вот в чем подвох! Он был далеко от своего робота, в домашней одежде, он как будто готовился к эвакуации… Хотя это на него совсем не похоже: бросить товарищей по оружию и бежать, сверкая пятками, в сторону ближайшего транспорта. Быть может, он хотел довести до транспорта беременную жену, а потом вернуться к битве? В таком случае у него получилось, Неля выжила… Опять же, его тело было не возле площадки эвакуации. Как Неля добралась туда одна? Почему не погибла вместе с мужем? Все эти вопросы логичнее было задать Неле, но Марк пока не решался к ней подходить, он плохо разбирался в чужом горе и не представлял, что сейчас нужно сказать, как ее вообще утешить. К тому же, если его все-таки обвинят в случившемся, все сразу станет неважным: в Черном Городе тюрем нет, для виновных наказание одно.
Думать о таком вроде как не было смысла, а отогнать эти мысли не получалось, и Марк был рад, когда в дверь его дома постучали, отвлекая от поиска решения, которого не существует. Хотя рановато постучали, если задуматься: дознаватель вроде как должен был явиться только завтра.
На пороге и правда обнаружился не представитель Черного Города, а Вен Сычкин, которого никто не звал и не ожидал. Но Вена всю жизнь никуда не звали и нигде не ожидали, он привык являться сам.
Вен, обычно жизнерадостный и шумный, будто у него каждый день праздник, выглядел осунувшимся и каким-то… потухшим, что ли. Ну и конечно, встревоженным, но это не помешало ему броситься на Марка с объятиями, как только тот открыл дверь.
– Я так рад, что ты спасся! – объявил Вен, живым тараном
– Претензия принята, в следующий раз постараюсь избежать, тут, видишь, поддался искушению, дополнительных приключений захотелось, – невозмутимо объявил Марк.
Вен тут же побагровел от смущения:
– Да я не пытаюсь тебя обвинить, ты что! Просто… Костика нет, нас и так только двое осталось…
Их даже не двое, они по одному, но Марку не хотелось объяснять это – и настроения не было, и бесполезно Вену что-либо объяснять, если он что-то вбил себе в голову. Так, он уже несколько лет держался за непробиваемую веру в то, что они трое – друзья детства, почти братья, просто не по крови. Раньше Марк еще пытался напоминать ему, что они не могут быть друзьями детства хотя бы потому, что не ровесники – Вен на шесть лет младше, они пересеклись пару раз в Пригороде-4, разъехались и встретились уже тут. Потом стало ясно, что у Вена свой мир со своей историей. Прежде это было смешно, сейчас – грустно, ведь при таких искренних убеждениях и боль от потери Кости была сильнее.
Поэтому Вен и считал, что им нужно держаться друг за друга. А Марк ни за кого держаться не хотел, да и в поддержке не нуждался. Кое-как оторвав от себя Вена, он готовился выпроводить гостя вон, говорить им все равно незачем. Однако Вен с неожиданной для человека его комплекции ловкостью вывернулся и сам прошел дальше в дом, на кухню.
– Спасибо за приглашение! – нарочито громко, так, чтобы было слышно на улице, заявил он. – Я и сам рад поговорить про Костика!
Марк только головой покачал: когда Вен хотел что-нибудь скрыть, получалось настолько очевидно, что проще уж было правду на главной площади проорать, и то меньше внимания бы привлекла. Однако то, что он пытается тут изображать секретность, все-таки интриговало… Он-то что мог узнать? Вен работал специалистом-наладчиком, от полиции был бесконечно далек, да и остротой ума не отличался. Скорее всего, сам придумал тайну, сам в нее поверил… но проверить стоило, да и делать больше нечего.
Он присоединился к гостю на кухне, кивнул на банки с остатками кофе и чая, но Вен лишь отрицательно покачал головой, причем с таким энтузиазмом, будто пытался стряхнуть с макушки паразитического псевдо-кальмара. Он торопливо достал из поясной сумки личный компьютер и теперь что-то на нем разыскивал.
– У тебя тут прослушка не установлена? – уточнил Вен.
– Без понятия… Я бы не стал устанавливать: сам с собой я не говорю, а людей не пускаю, если сами не ворвутся.
– Ты понимаешь, как я из-за тебя рискую?
– Я даже не понимаю, зачем.
– Неблагодарный ты человек, – укоризненно посмотрел на него Вен. – Но в память о Костике я не могу отступить! На, гляди!
Он повернул к Марку монитор компьютера, на котором уже была открыта запись – похоже, фрагмент видеобеседы. Маленькая камера личного компьютера кое-как захватывала двух людей, даже при том, что они потеснее прижались друг к другу, чтобы точно попасть в кадр. Мужчина и женщина старшего возраста, оба в рабочих комбинезонах, женщина очень похожа на Вена – точнее, он на нее. Вену не нужно было объяснять, что это его родители, Марк помнил их еще со времен Пригорода.