Чёрный хребет. Книга 2

Лежу на ковре посреди комнаты, голый и весь в крови.

Где-то там, позади, раздаются удары в дверь, её пытаются выломать уже полчаса, выкрикивают моё имя, а я лежу неподвижно и мечтательно смотрю в потолок, заложив руки за голову.

Произошедшее несколько минут назад я буду вспоминать долгие ночи. Девушка с серой кожей и ослепительными фиалковыми глазами. Настоящая машина для убийств, но при этом чувственная и нежная. Одно из тех чудесных мгновений, которые происходят сами по себе. Ты не можешь

их спрогнозировать, ты никак на них не влияешь, они просто есть и происходят вследствие множества обстоятельств.

Так и случилось.

Я был с ней, а затем она ушла.

И это не повод грустить, скучать или бросаться в погоню. Просто прими случившееся как сон, произошедший наяву.

– Гарн! – голос Хоба, доносящийся с другой стороны двери.

Не хочу вставать, не хочу идти навстречу друзьям, пусть они и беспокоятся обо мне. Хочется продолжать лежать и вкушать ощущение минувшего волшебства.

С каждым ударом металла о дерево, дверь поддаётся всё сильнее. Она оказалась на удивление прочной, раз смогла выдержать разгневанную толпу в течение такого промежутка времени.

– Гарн! – кричит Хоб. – Мы уже почти.

С треском дверь вылетает и бряцает о пол. В этот момент я понимаю, что не хочу делиться произошедшим с друзьями. Этот момент – мой и больше ничей. Не надо никому знать о девушке, что выскользнула в окно.

Сжимаю в руке жёлтую жемчужину и время останавливается, всё вокруг становится чёрно-белым. Разноцветные подушки превращаются в серые, занавески больше не такие яркие, картины на стене сливаются в непонятную мешанину.

Я поднимаюсь на ноги и рядом со мной зависает маленький платочек. Парит на уровне груди и даже не думает опускаться вниз. Иду к своей одежде и чувствую сопротивление воздуха, он стал густым и ощущаемым физически. Не настолько вязким, как вода, но и не бесплотным. Кажется, я даже могу зачерпнуть его ладонями.

Надеваю штаны, накидываю через голову стёганую куртку. Жемчужина перестаёт действовать раньше, чем я ожидал.

– Гарн! – кричит Хоб и врывается внутрь.

За ним – яростные лица соплеменников, ожидающие жестокой битвы, а я стою посреди комнаты, один и без оружия.

– Гарн? – спрашивает Хоб. – С тобой всё в порядке?

– Да, – говорю. – Всё пошло не по плану, но закончилось хорошо.

Хоб переводит взгляд на труп мужчины с расплющенной головой, на брызги крови по всей комнате.

– Кто это? – спрашивает.

– Староста. Оказывается, он был не таким крупным и мускулистым, каким казался. Он снял свою маску и его мышцы исчезли. Это – своего рода артефакт, который делает тебя неуязвимым. По крайней мере до тех пор, пока ты её носишь.

Затем Хоб переводит взгляд ниже.

– А почему ты босой?

На этот вопрос у меня точно нет ответа, соврать убедительно не получится. Не говорить же другу, что я снял обувь, поскольку боялся испачкать ковёр – оправдание, хуже не придумаешь.

– Неважно, – говорю. – Главное, что староста убит и наша работа завершена.

Надеваю

сандалии – обычные, кожаные, но со стёганым передом для защиты ступней. Хоб не сводит с меня подозрительных глаз. С его точки зрения всё выглядит очень странно: дверь захлопнулась, отрезав их от меня. Затем из комнаты не раздаётся ни криков, ни звуков скрещённых клинков, тишина. Но стоит выломать дверь и войти – внутри море крови и труп с разбитой головой. А я ещё и босой.

– Пойдём наверх, – говорю. – Надо сделать объявление для местных.

Выходим на улицу и я сажусь на горячий камень.

Наступает минута полнейшего расслабления. Ты выполнил всю работу на день, ты возлежал с любимой женщиной, и теперь ты можешь просто выйти из дома и позволить себе немного времени наедине с собой.

Солнце медленно клонится к горизонту. В Дарграге нормального заката не случается – солнце прячется за горами и потом ещё час мы наблюдаем светлое небо. Здесь же оно сменяется огненно-красным заревом, заливая облака цветами.

Сижу на камне и смотрю на закат.

Это был очень долгий, очень тяжёлый день. Мы проснулись в горах с рассветом, несколько часов шли с оружием и припасами на плечах. Мы столкнулись с вражеским войском. Мы стреляли, кололи, рубили, резали и топтали. Мы кричали, угрожали, подначивали, терпели удары и боролись с паникой. Мы радовались победе и грустили по погибшим. Мы перевязывали раны и переливали кровь, чтобы спасти жизнь.

Мой отец превратился в младенца.

У нас состоялся странный диалог с покойным старостой.

Я повстречал невероятно ослепительную девушку, с который был совсем недолго, и получил от неё жёлтую жемчужину.

Никогда прежде со мной не случалось так много в один день. Теперь он закончен и я, наконец, могу расслабиться. Могу сидеть на камне и мечтательно смотреть на закат.

И как же он красив!

– Хоб, – говорю. – Ты когда-нибудь думал, что будешь сидеть в Фаргаре вот так?

– Так – нет.

– А как ты себе это представлял?

– Существовало всего две возможности: либо меня похитили и держат тут рабом, либо я пришёл сюда как мститель, поэтому стою на краю деревни и смотрю, как горят все дома до единого.

– Да, – говорю. – Никто в нашей деревне не представлял себя здесь. Победителем.

Я много чего узнал за сегодня, хоть эта информация и обрывочная. Прежде мой мир состоял всего из нескольких деревушек, воюющих между собой. Никто из местных не знает, что находится на востоке или на западе. Они живут своей маленькой жизнью и не интересуются далёкими землями.

Мы находимся в таком захолустье, что остальной мир для нас не существует. А мы не существуем для него.

Но я повстречал девушку с серой кожей и это означает, что где-то там, далеко на западе, могут быть целые города подобных, серокожих людей. Если их вообще можно называть людьми. Она была наёмной убийцей и это снова отсылает нас далеко на запад. Значит, там есть наниматели, исполнители, и жертвы.