На жизнь и смерть твою, меня сгубившего,Расторгшего восторг объятия,Мою свечу пред Богом погасившего —Великое кладу проклятие!Познаешь ли любовь грядущих дней —Ты именем ее моим зови,В ее очах ищи моих огней,В ее ночах ночей моей любви!Да не восстанешь ты от сна могильного!В час воскрешения во прахе прахом сгинь!Да будет воля моя — воля Сильного!И крепко слово мое! Аминь.
«Тоска, моя тоска! Я вижу день дождливый…»
Тоска, моя тоска! Я вижу день дождливый,Болотце
топкое меж чахнущих берез,Где, голову пригнув, смешной и некрасивый,Застыл журавль под гнетом долгих грез.Он грезит розовым сверкающим Египтом,Где раскаленный зной рубинность в небе льет,Где к солнцу, высоко над пряным эвкалиптом,Стремят фламинго огнекрылый взлет…Тоска моя, тоска! О, будь благословенна!В болотной темноте тоскующих темниц,Осмеянная мной, ты грезишь вдохновенноО крыльях пламенных солнцерожденных птиц!
«Ты меня, мое солнце…»
Ты меня, мое солнце,Все равно не согреешь,Ты горишь слишком тихо —Я хочу слишком знойно!Ты меня, мое сердце,Все равно не услышишь,Ты стучишь слишком звонко —Я зову слишком робко!Ты меня, мое счастье,Все равно не утешишь,Ты солжешь слишком нежно —Я пойму слишком горько!Ты меня, мой любимый,Все равно не полюбишь,Я горю слишком ярко —Ты возьмешь слишком просто!
«Я тебя целую греховно, как блудница!..»
Я тебя целую греховно, как блудница!Оторвать не могу я губ своих и рук!Бьется, умирая, моя белая птицаОт стыда и счастья неутолимых мук!В пламенном бреду я слышу чьи-то стоныИ знаю, не одна я в этот смертный час —Ослепленный ангел с поруганной иконыПлачет надо мною кровью мертвых глаз.
«Поет мой сон… Не сплю и сплю, и внемлю…»
Поет мой сон… Не сплю и сплю, и внемлю —Цветами, травами звенит свирельный луг.И, черной раною разрезывая землю,Стальной струной гудит тяжелый плуг.Глубокой борозды разметывая бремя,Он путь готовит новому стеблю,В бессмертие земли златое бросив семя…О, мой единственный, как я тебя люблю!
«Иду по безводной пустыне…»
Иду по безводной пустыне,Ищу твой сияющий край.Ты в рубище нищей рабыниМой царственный пурпур узнай!Я близко от радостной цели…Как ясен мой тихий закат!Звенят полевые свирели,Звенят колокольчики стад…Ты гонишь овец к водопою —Как ясен твой тихий закат!Как сладко под легкой стопоюЦветы полевые шуршат!Ты встанешь к стене водоема,Моим ожиданьям близка,Моею душою влекомаВ далекие смотришь века…Замучена зноем и пылью,Тоскою безводных степей,Так встречусь я с тихой Рахилью,Блаженною смертью моей…
Весеннее
Ты глаза на небо ласково прищурь,На пьянящую, звенящую лазурь!Пьяным кубком голубиного винаНапоит тебя свирельная весна!Станем сердцем глуби неба голубей,Вкусим трепет сокрыленья голубей,Упоенные в весенне-синем сне,Сопьяненные лазури и весне!
Ля-Э-Ли!
О, как сладко быть любимойПринцем Ля-Э-Ли,В красоте неизъяснимойСказочной земли!Взять
свое благоуханьеЛилии моглиТолько от его дыханья —Принца Ля-Э-Ли!И когда рубин проснулсяВ каменной пыли —Это значит — улыбнулсяТомный Ля-Э-Ли!А когда он засмеется,Знойный Ля-Э-Ли,Стая алых птиц несетсяВ солнечной дали!И когда во мне незримоПесни зацвели,Это значит — я любимаПринцем Ля-Э-Ли!
«Быть может, родина ее на островах Таити…»
К-е
Быть может, родина ее на островах Таити…Быть может, ей всегда всего пятнадцать лет —Вот почему надет — витой из тонкой нити —На смуглой ножке золотой браслет.И если о любви она поет — взгляните,Как губы у нее бледнеют и дрожат…Должно быть, там у них, на островах Таити,Любовь считается смертельный яд!
Георгина
Выше всех цвела георгинаВ голубом китайском саду.Ее имя уста мандаринаНазывали в лунном бреду.Прилетали звенящие пчелы,И в ее золотой бокалПогружали злые уколыОстрия ненасытных жал…Знал ли кто, что она, георгина,Выше всех в голубом саду,Что ее уста мандаринаПризывали в лунном бреду?..
«На острове моих воспоминаний…»
На острове моих воспоминанийЕсть серый дом. В окне цветы герани,Ведут три каменных ступени на крыльцо…В тяжелой двери медное кольцо.Над дверью барельеф — меч и головка лани,А рядом шнур, ведущий к фонарю…На острове моих воспоминанийя никогда ту дверь не отворю!
Северное
Печален стон лебединых струнО нашей сказке юной.О том, как жил ты, мой ясный Рун,Со мной, с твоей Годеруной…О, жизнь голубая вдали от людей,От черной их злобы и страсти!..Я ночью ходила скликать лебедей,Чтоб им рассказать о счастье…Вскипал над пучиной бушующий валПод злым дыханьем Буруна…Мой ясный Рун, ты меня позвал —С тобой твоя Годеруна!«Мы вместе, — сказал ты, — мы вместе должныОт снов золотого пределаНа темную волю вольной волныИдти вдохновенно и смело!..»Очнулась одна я на острой скале —Звезда надо мной тосковалаО той голубой незабытой земле,Где я лебедей скликала.Печален стон лебединых струнО нашей сказке юной!О том, как жил ты, мой ясный Рун,Со мной, с твоей Годеруной!
«Как я скажу, что плохо мне на свете…»
Как я скажу, что плохо мне на свете,Когда фиалками цветет далекий Юг,Когда рубин горит на чьем-нибудь браслетеИ где-нибудь звенит свирелью луг?..Как я скажу, что счастья нет весною,Когда, быть может, в предрассветном сне,Моя любовь, оплаканная мною,Ты вновь придешь, ты вновь придешь ко мне!..
«Меня любила ночь, и на руке моей…»
Меня любила ночь, и на руке моейОна сомкнула черное запястье…Когда ж настал мой день — я изменила ейИ стала петь о солнце и о счастье.Дорога дня пестра и широка —Но не сорвать мне черное запястье!Звенит и плачет звездная тоскаВ моих словах о солнце и о счастье!