Черный Клан. Трилогия
Шрифт:
— Ага, а потом ты послала ему письмо, да? — вспомнил я.
— Угу. Идиотское письмо. В стиле Татьяны Лариной. «Я вам пишу, чего же боле…» Ничего хорошего не вышло. Но хоть на душе немного полегчало…
Ники грохнула кружкой по столу.
— Почему он так себя ведет? Неужели я уродина?!
— Нет! Ты очень красивая! — воскликнул я и попытался снова завладеть ее рукой.
Ники усмехнулась мне вполне ласково, но руку отняла.
Подошла официантка, заменила пепельницу. Я заказал еще по пинте. В голове у меня уже
Давно я так душевно не проводил время, хотя Ники, конечно, весьма странная девчонка. А с другой стороны — почему бы и нет? Разговоры с приятелями по кругу про одно и то же давно надоели.
Ники задумчиво проговорила, все о своем:
— Иногда мне кажется, что Грег на самом деле — мертвец.
— Что он, зомби? — сострил я.
— Нет, он живет так, словно давно умер. Имей это в виду, когда познакомишься с ним. Он может показаться на первый взгляд симпатичным, даже добрым, но на самом деле у него вообще нет человеческих чувств. Он не злой, но иногда бывает очень жестоким…
— Как это?
— Еще увидишь. Он никого не жалеет — ни себя, ни других. И еще — он ничего не боится…
Я хотел сказать, что вовсе не собираюсь с ним знакомиться. И что мне уже надоело обсуждать этого типа.
Но тут Ники добавила такое, что я совсем обалдел.
— Впрочем, даже если бы он в самом деле был мертв — мне без разницы. Я не боюсь мертвецов. И для меня нет ничего необычного в том, чтобы любить мертвеца. Мой папа был мертвым почти десять лет.
— Что? — пробормотал я.
Ответить Ники не успела.
Что-то застило мне свет. Когда я поднял голову, то обнаружил, что над нашим столом нависает байкер.
Глава 5
ЕЩЕ ОДНО СОМНИТЕЛЬНОЕ ЗНАКОМСТВО
Это был настоящий монстр. Огромный, под потолок, с короткой пегой бородой. Руки в татуировках, плечи как у рестлера, пивное пузо, длинные волосы собраны в хвост. На поясе — что-то вроде тесака в ножнах, на ногах казаки, подбитые железом. Он занимал так много места, что паб показался к маленьким, тесным и жалким.
Увидев незваного гостя, Ники радостно воскликнула:
— Ой, Валенок! Какие люди! Садись, выпей с нами!
Радость Ники показалась мне несколько наигранной. То есть как будто в принципе против этого бегемота она ничего не имела, но сейчас предпочла бы, чтобы Валенок оказался в каком-нибудь другом месте.
Байкер на ее приглашение не отреагировал. Не взглянув на меня, он медленно произнес:
— Эй, Ники, Грег не одобрит, что ты пьешь пиво с этим парнем!
— Никто не смеет указывать мне, что делать и с кем встречаться! — вскинулась Ники. — Если Грег против, он сам мне об этом скажет!
— Грегу по фигу,
— Это кто тут случайный собутыльник? — возмутился я.
Байкер меня опять проигнорировал.
— Пошли-ка отсюда!
Я думал, Ники сейчас вспыхнет, но, к моему удивлению, она сказала примиряющим тоном:
— Да забей, Валенок. Ничего такого я не разболтала. Выпей с нами, Леша угощает.
— Ага, щас, — расхохотался я, в душе вскипая от негодования. — Отвали, как там тебя, Ботинок! Тебя сюда никто не приглашал!
— Леша, замолчи! — крикнула Ники.
Но было поздно.
Байкер повернулся и вдумчиво осмотрел меня с ног до головы. Меня пробрала дрожь от его взглядам Глаза у него были жуткие — маленькие, неподвижные и холодные. Да еще и с сумасшедшинкой. Глаза крокодила. Или психа.
Чокнутая рептилия в центнер весом спросила меня:
— Что ты сказал, красавчик? «Отвали»?
— Вот именно. Она пришла сюда со мной и со мной уйдет! — твердо заявил я. — Понял, толстяк?
Байкер неожиданно заухмылялся, как будто предвкушая нечто очень веселое.
— Я не толстый, — щерясь, сказал он. — Я — полный.
— Полный, ну-ну. Вон брюхо качается!
— Это не брюхо. Это мое тайное оружие — Молот Асов!
Продолжая мерзко улыбаться, он двинул меня — пузом. Я сам не понял, как вылетел из-за стола и растянулся во весь рост на зеленом ковролине.
Тем временем Валенок втиснулся на мое место и демонстративно отхлебнул из моей кружки.
За соседними столиками сдержанно захихикали. А потом предвкушающе замолчали.
Я встал. Тщательно отряхнулся и направился к столу.
Есть у меня одна дурацкая привычка. Бороться за правду и получать по тыкве. Причем в ситуациях, когда явно ничем нельзя помочь. Например, один против пяти. Заканчивается дело обычно тем, что я ничего не добиваюсь, а жертва все равно получает все, что ей причитается, и я вместе с ней за компанию. Потом, естественно, я же оказываюсь во всем виноват.
Я сам не нарываюсь, нет. Но если меня провоцируют… Оскорбляют на глазах у девушки, которой я хочу нравиться…
Бугай Валенок меня не провоцировал. Он просто со мной не считался. Ему казалось, что если он на меня плюнет, то я утону.
И меня уже не волновало, что он выше меня на голову, в два раза шире в плечах, а руки у него как у меня ноги. Я просто схватил свою кружку, выплеснул ему в морду «Гиннесс» и приготовился умереть.
Погибель пришла в виде ослепительной вспышки света. В голове что-то хрустнуло. Когда сияние погасло, и мне удалось приоткрыть правый глаз, я обнаружил, что опять лежу на ковролине. Вся левая половина лица не чувствовалась. Левый глаз ничего не видел.
— Эй, немочь, ты жив? — раздался сверху голос. — Скорую вызвать?