Черный князь
Шрифт:
— Спасибо тебе, Андрей Федорович! — Михаил Симеонович низко поклонился. — От всего купечества спасибо!
— Корабелов не дам, сам знаешь, их не хватает.
В Новгороде давно уже отработали такие финансовые вопросы, как кредитование, аренда или передача товаров на реализацию. Однако, читая договор аренды, он увидел параграф страхового возмещения убытков от порчи или гибели и сначала не поверил своим глазам.
— С каких это пор в Новгороде принято страхование имущества? — спросил князь с искренним изумлением.
— Не знаю, — пожал плечами
Норманн невольно потер виски — невероятно, но до появления знаменитого лондонского Ллойда без малого четыреста лет! А тут в ответ безразличное: «Не знаю!» Вот тебе и Русь с дикими нравами!
— Кто в Новгороде занимается страхованием? — заинтересованно спросил князь.
— Можешь обратиться в Торговую палату или Товарищество взаимного страхования. Цены везде одинаковы, за ког или морскую ладью вносишь три гривны серебром.
Вот так-то, наши предки узаконили и упорядочили имущественные и товарно-денежные взаимоотношения в запредельном для понимания современного человека одиннадцатом веке. Норманн прикрыл глаза, его впечатления о новгородской и европейской жизни никак не состыковывались даже со школьной программой. И татаро-монгольское иго по жизни оказалось обычным наймом дешевых вооруженных отрядов. И борьба «за соединение земель русских» выглядела незатейливой агрессией с желанием расширить собственные владения. В то же время произошло очень много непонятных событий. Взять, к примеру, литовцев, которые безбоязненно воевали со степняками и одновременно наскакивали на тевтонцев. В чем причина таких действий? Это была попытка Гедимина прорваться к Балтийскому морю? Зачем? В четырнадцатом веке порты располагались даже не в устьях рек, а в сотнях километров от моря. Взять Новгород, Париж, Любек, Гент или Гамбург — от этих городов до моря несколько дней пути. Экспансия Литвы, а затем объединенного польско-литовского государства на юг вполне понятна. Кто не желал взять под контроль Азов? Богатый торгово-перевалочный центр мог озолотить любое государство, не зря Петр I начал войну именно с Азова.
Вспомнились прошлогодний поход по Волге и отправленные в Китай монахи-доминиканцы. Интересно, год назад в Медвежьем замке появился беглый китаец, а Норманн ни разу не поинтересовался его судьбой. Вроде жив, иначе доложили бы. Тут еще китайская делегация дожидалась аудиенции, сам пригласил наведаться, а теперь и не вспоминал о гостях. Он прервал затянувшееся молчание и обратился к постельничему:
— Михаил Симеонович, что тебе сказали китайские гости? Зачем они сюда приехали?
— Говорили долго, да ничего конкретного не сказали, — недовольно ответил тот, — князя ждут, а нам улыбаются да низко кланяются.
— В разговоре Максим был переводчиком? — поинтересовался Норманн.
— Да нет, грека с собой привезли, быстро балаболит, а самого и не видно, словно в другой комнате спрятался.
— Сам-то что думаешь? Что им здесь надо?
— Тут и думать нечего, они каждый второй
— Почему нет? — легкомысленно прокомментировал Норманн. — Больше торговцев, больше денег в городскую казну.
— Андрей Федорович! Окстись! И думать не думай! — встревоженно воскликнул постельничий. — На этом большие деньги потеряешь!
— Какие еще деньги?
— Да свои кровные! Сам прекрасно знаешь разницу цен между Сарай-Берке и Новгородом!
— Что-то я не уловлю твою мысль, — растерянно ответил Норманн.
— Сейчас мы в низовье покупаем товары, а сами или здесь продаем, или дальше везем. Как запустим китайцев, так нам и крышка, они сами привезут свои шелка с чаем и фарфором, а мы слезами утремся.
— Уверен? Вон персы здесь торгуют и другим не мешают, — возразил Норманн.
— Не сравнивай! — От волнения Михаил Симеонович даже прикрикнул. — Те каждый сам по себе, привезут товар, продадут и возвращаются обратно.
— Все равно не понимаю и не вижу разницы между китайскими и персидскими купцами.
— Да сказано тебе, персы сами по себе, а китайцы объединены в торговые корпорации.
— Ну и что? Новгород не запрещает торговать купцам Ганзы или Готланда, почему китайцы вдруг оказались под запретом? — продолжал допытываться Норманн.
— Нашел с кем сравнивать! — воскликнул постельничий. — Готланд с Ганзой к нам везут серебро с золотом!
— Понял, — усмехнулся Норманн. — Новгородское купечество опасается конкуренции со стороны китайцев.
— Да пойми ты, никакой конкуренции не будет! И товаров китайских у наших купцов не будет! — не на шутку разволновался Михаил Симеонович.
— Ой ли? Что-то не верится, китайцы не способны на столь организованную торговлю.
— Лучше московских купцов спроси! — огрызнулся постельничий. — Даниил Александрович, сын Александра Невского и отец Ивана Калиты, запустил китайцев на свой торг.
— И в чем беда? — ехидно поинтересовался князь. — Москвичам в Сарай-Берке ничего не продают или индийские шелка хуже?
— Ничего ты, Андрей Федорович, в торговле не понимаешь, — тяжело вздохнул постельничий и перекрестился. — Сам-то небось норовишь товар купить у поставщика, а не у перекупщика.
— Московские купцы могли бы и цену скинуть, они у себя дома, расходы на торг ниже.
— Китайцы и без этого цены держат высокие. На московских пальцем указывают, шепотком винят в продаже подложного товара.
— Какой там может быть подлог? — удивился Норманн. — Шелк — он и есть шелк.
— Не скажи, Андрей Федорович, не скажи, — снова тяжело вздохнул Михаил Симеонович. — Не каждый шелк от рамни отличит.
— Что еще за рамни? Никогда не слышал о подобной ткани.
— Привозят из Индии или Китая, а продают вдесятеро дешевле шелка. Делают из травы, похожей на коноплю, только волокна очень тонкие и мягкие.
— Вот гады! — возмутился Норманн. — Обманом занимаются, на людей напраслину наводят! Почему московский князь своих не защищает?