Черный князь
Шрифт:
— Почему один? — первым делом поинтересовался ярославский князь. — Ты обещал молодую жену показать.
— Мы соскучились по Миле, — поддержала мужа Евдокия Ивановна, — уж два года прошло с последнего приезда крестницы.
Серьезное замечание! Сейчас крестные родители почитаются не меньше родных.
— Письмо просила передать с извинениями, — он протянул князю рулончик на полкило, — Анастасия Романовна в заботах, впрягается в тяжкий труд ведения хозяйства.
— Настырная девочка, — добродушно заметил Василий Давыдович. — Если взялась за дело, то
— И зря, — не согласилась Евдокия Ивановна. — Юные годы промелькнут быстрее стрижа, а хозяйство как было, так и останется.
Ярославский князь недовольно глянул на жену, но промолчал. Видимо, случались у них семейные раздоры на этой почве.
— Надо помочь девочке, — не обращая внимания на мужа, продолжила княгиня, — обязательно проведаю да подскажу.
— Тебе только других учить да людей смешить! — с ядом в голосе прокомментировал Василий Давыдович. — Можешь хоть сегодня отправляться!
— Это ты у нас торопыга! — парировала Евдокия Ивановна. — Я спешить не привыкла! Уеду на Весенний мясоед, а вернусь с дарами от Андрея Федоровича! — Явно дразня мужа, она взяла Норманна под руку и, сделав несколько шагов, спросила: — Скажи, свет наш князюшка Андрей Федорович, когда тебя с добычей да кареглазыми пленницами ждать?
— К ледоставу вернусь, раньше не управиться, — ответил Норманн и шутливо добавил: — Мне по нраву голубоглазые, так что дружине придется постараться при поисках полона.
— Ишь, какой разборчивый! — поддержала шутку княгиня. — Почему нашу Милу взял? У тверского князя дочь-краса, русая коса!
— Потому и взял, что девица краса, добрая душа! — ответил он в тон.
Так в шутливой словесной дуэли они и дошли до княжеского терема. У самого крыльца Евдокия Ивановна тихо шепнула:
— Спасибо за сына! Года не прошло, а ты сделал из него настоящего мужчину! — затем чмокнула в щеку и ушла в дом.
Норманн непроизвольно оглянулся на княжича, который гордо шел в окружении братьев и друзей. Он действительно сильно изменился, мышцы откликнулись на ежедневный спортзал. Теперь это был статный широкоплечий воин, вместо прежней показной гордыни в нем чувствовалась уверенность познавшего вкус сражений бойца. Его жена немного отстала, судя по жестикуляции, княжна чем-то хвасталась перед своими подругами.
— Встреть я в поле Василия Васильевича, не узнал бы, ей-богу, не узнал бы! — так охарактеризовал воевода происшедшие с княжичем изменения.
— Ну что, Судила Микульчич, берешь княжича себе в сотники? — пошутил подошедший князь.
— С таким учителем через год он и меня заткнет за пояс, — отшутился ярославский воевода.
— Будет из парня толк, сейчас над тысячей стоит, поднялся вровень с Ольгердом Гедиминовичем, — скупо похвалил Норманн.
Упоминание имени взятого в заложники сына литовского князя послужило поводом для расспроса о деталях проведенной операции. Слухов по этому поводу ходило великое множество. Как же, сын великого князя увезен в далекую Карелию вместе с семьей и дюжиной воинов из личной охраны! Вот и строили люди догадки
На этот раз спуск по Волге проходил без спешки, гребцы выбрали неутомительный темп и даже отвечали на приветственные крики с берега. Ратники Руси всегда пользовались всеобщим уважением, каждый человек осознавал свою зависимость от их тяжелого и опасного труда. Ярославский князь трезво оценил силу Норманна с его возможностями подмять под себя восточные княжества. За время пребывания в Ярославле разговор в той или иной мере касался смещения политического центра в сторону Новгорода. В первую очередь это обернулось «подарком из Константинополя». Византия признавала московского митрополита, но присланные новгородскому архиепископу белый клобук и крещатые ризы делали Василия саном выше. Пытаясь сопоставить текущие события с известной историей, Норманн насел на Максима с требованием объяснить причины, по которым новгородцы отвезли подарок в Москву.
— Ты пытаешься найти интригу там, где ее нет и не может быть! — оторвавшись от компьютера, ответил тот.
— Я не ищу интриги, — вспылил Норманн, — а прошу объяснить причину!
— Она на твоей ладони! Люди бизнеса никогда не высвечиваются в политике, предпочитают оставаться в тени и незаметно управлять правителями, — устало ответил профессор.
— По-твоему, Новгород дал Москве взятку?
— Ты слишком примитивно мыслишь, взятка дается за конкретное действие или бездействие, здесь же заключили трехстороннее «вечное соглашение».
— Почему трехстороннее?
Максим убрал компьютер, после чего развернулся к Норманну и налег грудью на стол.
— С одной стороны Новгород со своими интересами, с другой стороны великий князь как политический лидер, третьим участником соглашения являлся московский митрополит. Понятно?
— Лоханулись господа новгородцы! — ухмыльнулся Норманн. — Иван Грозный чихать хотел на все договоренности! Скольких новгородских купцов он лишил жизни?
— Не лишал… — С некоторым удивлением в голосе ответил профессор. — Ты вообще о чем меня спрашиваешь?
Интересный ответ! Об учиненном московским князем «разгроме» Новгородской республики Норманн слышал не раз, поэтому уточнил свой вопрос:
— Я не помню дат, о казни купцов и вывозе вечевого колокола в Москву написано в школьном учебнике.
— Та-ак! — с довольной усмешкой протянул Максим и неожиданно спросил: — Тебе приходилось бывать в Новгороде? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Сколько там вечевых колоколов?
Норманн даже опешил от явного ляпа. Вечевой колокол находился в особой звоннице Софийского собора, на которой отсутствовал крест, чем подчеркивалось ее гражданское назначение. Второй колокол был установлен на Ярославовом дворе рядом с торговыми конторами и доступен каждому, желающему добиться правды. Колокол на Софийской площади отличался приятным тембром, отлили его на Валдае, второй привезли из Любека.