Черный кофе
Шрифт:
– В которую из них вы насыпали гиоцин?
Люсия вскинула голову.
– Как вы узнали? – растерянно спросила она.
– Узнавать подобные вещи моя работа, мадам. Так в какую же?
– В свою, – еле слышно произнесла она.
– Зачем?
– Затем... Затем, что я хотела умереть. Ричард заподозрил, будто у меня связь... связь с доктором Карелли. Он даже не представляет себе, насколько он близок к истине. Я ненавижу Карелли. Я не сумела раздобыть ему бумаги и думала, теперь он все расскажет. У меня оставался только один выход... я хотела умереть. Погрузиться в сон без сновидений и никогда не проснуться...
– Кто сказал?
– Карелли.
– Н-да-а, я начинаю понимать... – медленно проговорил Пуаро.
Он показал рукой на чашку, которая стояла на столе.
– В таком случае вот эта чашка ваша, не так ли? Вы из нее не пили?
– Нет.
– Почему же вы передумали?
– Ричард пообещал увезти меня... далеко, за границу, сказал, что достанет денег. Он вернул меня к жизни, дал мне надежду...
– Понятно. Послушайте меня внимательно, мадам, – строго произнес Пуаро. – Сегодня утром доктор Грэм взял чашку, которая вчера стояла перед сэром Клодом, и отвез ее на анализ.
– Да, и?
– В ней ничего не обнаружено, кроме кофе... – Пуаро умолк, не договорив.
Люсия отвела взгляд.
– Да-а... естественно.
– Так это ваша чашка? – еще раз настойчиво повторил Пуаро.
Люсия молча смотрела прямо перед собой. Потом, мельком взглянув на маленького детектива, воскликнула:
– Почему вы так смотрите на меня? Вы хотите меня испугать?
– Повторяю, – произнес Пуаро – утром чашку, которая стояла вчера перед сэром Клодом, увезли на анализ. Предположим, это действительно была та самая. – Он поднялся, отошел и достал из цветочного горшка спрятанную там чашку. – Но тогда это чья? Что, если бы они забрали эту?
Люсия встала, закрыв руками лицо.
– Вы все знаете! – воскликнула она.
Пуаро подошел.
– Мадам, – сказал он, и голос у него стал еще строже. – Если бы они ее увезли, они и тогда не нашли бы ничего, кроме кофе. Но я вчера вечером отлил несколько капель из той чашки, которая действительно стояла перед сэром Клодом. И там-то и был обнаружен гиоцин. Что скажете?
Люсия покачнулась, но все же взяла себя в руки. Ответила она не сразу.
– Вы правы, – наконец произнесла она. – Совершенно правы. Я убила его. – Голос ее зазвенел. – Я убила его! Я подсыпала таблетки ему. – Она подняла чашку, которая стояла на столе. – Здесь ничего нет, это просто кофе!
Она подняла чашку, намереваясь выпить, но метнувшийся к ней Пуаро успел остановить ее руку у самых губ. Они молча смотрели друг на друга, и вдруг Люсия разрыдалась. Пуаро с трудом забрал чашку из ее побелевших пальцев.
– Мадам!
– Зачем вы меня остановили? – прорыдала Люсия.
– Мадам, жизнь так прекрасна, – сказал он. – Зачем спешить с ней расстаться?
– Я... я...
Горько рыдая, Люсия упала на диван.
– Вы сказали правду, – тихо и ласково заговорил Пуаро. – Вы подсыпали яд себе. Тут я вам верю. Но гиоцин оказался не только у вас. Говорите правду. Кто бросил таблетки в кофе сэра Клода?
Люсия в ужасе подняла глаза.
– Нет, нет, вы ошибаетесь. Он этого не делал. Я убила его, я! – крикнула она.
– Кто не делал? Кого вы прикрываете, мадам? Скажите!
– Говорят же вам, он этого не делал!
В дверь постучали.
– Наверное, полиция, – сказал
– Но это я убила его, – голос ее сорвался.
– ...и спасу его, – будто не слыша продолжил Пуаро. – Спасу вашего мужа!
– Боже мой, – растерянно прошептала Люсия.
В комнату вошел дворецкий.
– Инспектор Джепп из Скотленд-Ярда, – произнес он, обращаясь к Пуаро.
Глава 15
Минут пятнадцать спустя инспектор Скотленд-Ярда Джепп и его помощник, молодой констебль по имени Джонсон, закончили предварительный осмотр библиотеки. Джефф, плотный, румяный грубоватый и добродушный человек средних лет, тихо болтал с Пуаро и Гастингсом, который успел вернуться из своей ссылки на лоно природы.
– Вот, – Джепп повернулся к подошедшему констеблю, – это и есть мистер Пуаро. Сколько я тебе про него рассказывал! Мы с ним не раз хорошо поработали. Встретились мы давно, когда мистер Пуаро еще служил в бельгийской полиции. Тогда мы вели дело о подложных документах в Эберкромби, так, Пуаро? Начали в Эберкромби, закончили в Брюсселе. Славные были денечки! А помните Барона? Ну был жулик! Провел всю полицию всей Европы. Но в Антверпене-то мы его накрыли, и тоже благодаря мистеру Пуаро!
Джепп повернулся к Пуаро.
– Потом мы снова встретились в Лондоне, так, Пуаро? Вы уже вышли в отставку. Но дело о том загадочном происшествии в Стайлзе раскрыли, помните? В последний раз мы виделись года два назад, так? Когда вывели на чистую воду этого итальянца. Неожиданный сюрприз, Пуаро, неожиданный. Но я так обрадовался, когда увидел тут вашу черепушку, чтоб мне провалиться!
– Черепушку? – недоуменно переспросил Пуаро, так и не выучивший лондонские словечки.
– Голову, я хотел сказать, вашу лысую голову, старик, – ухмыльнулся Джепп. – Что ж, поработаем еще разок, а?
– Но, дорогой мой Джепп, не забудьте про маленькие слабости, – улыбнулся в ответ Пуаро.
– Лукавый старый бродяга, вот вы кто! – И Джепп хлопнул Пуаро по плечу. – Послушайте, а эта миссис Эмори, с которой вы тут болтали, когда я вошел, а она ведь прехорошенькая. Жена Ричарда Эмори, так? Спорим, вы отвели с ней душу, старый пес!
Инспектор громко хохотнул и уселся за стол.
– Так или иначе, – продолжал он, развалившись в кресле, – это дельце как раз для вас. Ваш изощренный ум только такие и любит. А я терпеть не могу отравления. Не за что ухватиться. Ходи да выясняй, что он там ел, что пил, кто подал, кто подышал на то, что кто-то подал, и так далее. Впрочем, как раз это доктор Грэм уже выяснил. Яд подсыпали в кофе. И доза была такая, что сэр Клод должен был умереть почти сразу. Это мы еще все прочтем в экспертизе, но дело-то надо раскрыть.
Джепп поднялся.
– Ладно, с этой комнатой мы закончили. Нужно поговорить с мистером Ричардом Эмори, потом с доктором Карелли. Похож он на одного нашего клиента. Всякое может быть, всякое может быть.
Он направился к двери:
– Вы с нами, Пуаро?
– Разумеется, – сказал Пуаро и поднялся.
– Ну и капитан Гастингс, конечно, тоже, – хмыкнул Джепп. – Он у вас будто тень, а, Пуаро?
Пуаро многозначительно взглянул на друга.
– По-моему, Гастингсу больше хочется остаться здесь, – ответил он.